Смешение культур на Американском континенте
Открытие, встреча, завоевание, колонизация – можно здесь употреблять еще и другие определения, но каждое из них отражает, прежде всего, взгляды того, кто его употребляет. Для Европы все они означают в основном потребность заглянуть за свои пределы, обратить свой взор к воображаемым краям, к утопиям, которые Колумбово путешествие сделало действительностью. Америка, как писал Фернан Броцель, – это изобретение Европы. “Разве не Европа открыла и изобрела Америку, прославив Колумбово путешествие как самое историческое событие после сотворения мира? /…/ Обнаружив большую терпеливость, Европа создала Америку по своему образу и подобию, Америку, которая соответствовала желанию”.
Америка была воплощением в жизнь утопий Мора, Бэкона и Кампанеллы. Возрожденная Европа спроектировала себя на открытый Колумбом мир. Лучшим выражением этого феномена стала Северная Америка, Соединенные Штаты, где оправдались мечты европейцев о свободе. Поэтому Европе, так сказать, сам Бог велел не только отмечать годовщину встречи двух миров, но и почитать осуществление давней мечты, праздновать вместе с Северной Америкой свою собственную специфическую универсальность в истории.
Но процесс завоевания и колонизации, основанный Колумбом в 1492 году, имел совершенно иную природу. Регионы, где осуществлялась эта колонизация, были чем-то большим, чем просто огромными пространствами, населенными кочевыми племенами. В отличие от пуритан, прибывших позже на “Мэйфлауэре”, те, кто сопровождал Колумба в его путешествии, оказались лицом к лицу с людьми, исповедовавшими другую систему ценностей, с цивилизациями, бросившими вызов их взгляду на мир. Итак, надо было не только поработить их тела, но и овладеть их душами. Пуритане, которые осели в прериях Северной Америки, не испытывали никакой необходимости навязывать свою культуру, религию и обычаи тем, кого, похоже, это совсем не интересовало. Итак, были две формы завоевания: одна имела целью покорить души, вторая довольствовалась освоением природы Нового Света, неотъемлемой частью которой были жители этих краев.
Начавшаяся Колумбом испанская экспансия, конечно, отвечала меркантильным интересам, но выполняла и миссионерскую роль. Если бы Колумб встретил великого хана Китая, он бы попытался обратить его подданных к христианству. В отличие от колонизаторов Северной Америки, испанские завоеватели стремились не только захватить богатства, но и спасать души. В обоих случаях ими двигала алчность, но алчность испанцев уста миссионеры, пытались понять людей, с которыми они столкнулись, чтобы обратить их в лоно христианства.
Завоевать души. Для этого надо было разрушить или, по меньшей мере, заставить исчезнуть языческие культуры, навязанные дьяволом. И вот завоеватели приступили к массовым крещениям, не считаясь с мнением отца Бартоломе де Лас Касаса, который доказывал, что туземцы умные люди, поэтому сначала их надо убедить в истинности христианской веры.
Для спасения душ туземцев против них вели “священную войну” – они, туземцы, должны были служить господам, которым разрешалось истреблять их, учитывая их “варварство”. Что может быть лучше для этих варваров, говорил Хуан Хинес где Сепульведа (1490 – 1573), чем покориться империи, благоразумие и добродетели которой способны сделать из них цивилизованных людей? А что могли они дать взамен? Было бы справедливо, продолжал он, если бы за преданность идее их спасения туземцы платили работой на господ, под опеку которых они отданы. Бартоломе де Лас Касас был не единственный, кто разоблачал двуликость такого аргумента и геноцид, осуществляемый ради спасения душ.
Совсем не случайно, что в тот же 1492 год совпали два исключительно важных исторических события: падение Гренады и открытие Америки. Взятие Гренады означало завершение Реконкисты и конец арабского владычества, которое длилось с 711 года. В течение этих восьми веков жители полуострова научились сосуществовать с другими расами и цивилизациями и дали людей, способных проникнуть на неизвестный континент. Расовое скрещивание продолжится в Новом Свете, несмотря на высокомерие, жадность и жестокость испанцев, которую они, кстати, первые и осудили.
В течение колониального периода испанцы пытались навязать свою культуру побежденным народам, но позже эти попытки вернулись бумерангом против завоевателей в виде культурного и расового смешения, которое нашло свое выражение во множестве форм. Еще позже появилась новая примесь – кровь и культура африканцев, которых под принуждением вывезли с их земли, чтобы было кому выполнять тяжелую неблагодарную работу, которая истребила туземцев континента. После них пришли другие народы и культуры, также попавшие в этот гигантский плавильный тигель.
Автор: Леопольдо Сеа.