Ожившие страницы прошлого. Или ужасы московской опричнины.
Примерно за год до смерти царь Иван Грозный велел монахам «во веки» молиться за всех казненных им людей. Трудно сейчас сказать, что заставило Грозного совершить этот поступок. То ли совесть его замучила, то ли это было прихотью его сумасбродной натуры, но только пожелал он оправдать опальных перед судом Божьим. Эта церемония носила вполне универсальный характер. Без дальнего разбора «прощения» заслужили все «изменники», самое имя которых было предано забвению и находилось длительное время под строгим запретом. По приказу Грозного дьяки составили громадные списки казненных, насчитывающие несколько тысяч человек. Списки были разосланы по монастырям, и, руководствуясь ими, монахи внесли имена убиенных в свои поминальные синодики. Под сводами храмов каждый день раздавалось отныне заунывное пение: «Помяни, Господи, души усопших раб своих, побитых…»
К сожалению, ни одного подлинного списка государственных опальных не сохранилось, а уцелевшие монастырские копии лишь очень отдаленно напоминают оригинал. Многие ученые пытались представить, как же выглядел первый «государев» синодик…
Видный исследователь опричнины академик С. Б. Веселовский, посвятивший синодику опальных специальный труд, доказал, что в основе государева списка опальных лежали подлинные документы опричного архива. Это был первый шаг к дешифровке интереснейшего документа XVI столетия. Однако последующие выводы ученого помешали ему довести свои наблюдения до логического конца. Решив, что синодик представляет собой «несколько случайный список опальных», «не хронологический и далеко не полный», академик Веселовский отказался от реставрации подлинника и анализа синодика как целостного исторического источника и ограничился лишь составлением алфавитного списка опальных. И до последнего времени не утратило значения остроумное замечание покойного академика: «В общем можно сказать, что этот памятник остается недоступным историкам и даже непрочтенным, как будто он написан был на каком-то неизвестном языке».
В наши дни за изучение синодика и его «загадок» взялся молодой петербургский ученый Руслан Скрынников. Попытки ученого разобраться в запутанных текстах синодиков оставались долгое время безрезультатными, пока однажды он не обратил внимание на небольшую скорописную пометку на полях Печерского синодика. Лаконичная запись, сохранившая жаргон опричных палачей, гласила: «Отделано 369 человек отделано и всего отделано по июля по шестое число». Фраза явно завершала некий отчет опричников, условно названный Скрынниковым «списком 6 июля». Размышляя над значением неведомого «отчета», исследователь отметил два факта. Во-первых, до итога («369 человек») в тексте синодика записано примерно 410 опальных людей. Следовательно, в синодике можно выделить весь искомый список. Во-вторых, во всех синодиках в начале «списка 6 июля» стоит имя Федора, зато в Никитском синодике безвестный Федор неожиданно назван «конюшим Федоровым». Так возникло заманчивое предположение: не является ли «список 6 июля» отчетом по делу о заговоре знаменитого царского конюшего И. П. Федорова.
Дальнейший анализ принес историку немало разочарований. Оказалось, что свидетельство Никитского синодика ошибочно: имя Федорова записано много ниже отчета 6 июля. Однако догадка относительно «секрета» синодика не давала ученому покоя. Чтобы проверить свою гипотезу, он решил реконструировать памятник в его первоначальном виде. Началась долгая, кропотливая работа. Трудность ее состояла в том, что все списки синодиков решительно противоречили друг другу, расходились в подробностях, в фамилиях и, главное, расходились в порядке расположения имен опальных. Такая особенность источника могла объясняться исключительно его необычным происхождением.
Когда царь Иван распорядился составить полные списки казненных, дьяки обратились к старым опричным архивам. Боясь в чем-либо ослушаться Грозного, наспех выписывали из донесений палачей, судных дел имена казненных, а заодно и множество подробностей относительно места и обстоятельств казней. Когда списки попали в монастыри, оказалось, что они малопригодны для поминальных молитв. Вместо имени, данного человеку при крещении, государственные грамоты сообщали часто одни прозвища убитых, а то и вообще только количество убитых. Поминать таких безымянных было вовсе бессмысленно. Но монахи все же поминали их, боясь царского гнева. На свой страх и риск они опускали различные не относящиеся к делу подробности, выписывали имена, выбрасывали фамилии. К счастью, в своих сокращениях, а главное, в ошибках переписчики не повторяли друг друга. Так возникло множество вариантов текстов синодиков. К примеру, немногие монахи выписали в свои синодики донесение («скаску») Малюты Скуратова о кровавой расправе с новгородцами в 1570 году: «По Малютиной скаске новгородцев отделано 1 490 человек, да 15 человек из пищалей отделано». Другие сократили опричную «скаску» («Помяни, Господи, 1 505 человек»), снабдя ее ссылкой на вездесущего Бога: «Ты, Господи, сам веси (знаешь) имена их…»
Из-за частого пользования монастырские синодики быстро приходили в негодность. Имена в них стирались, листы оказались закапаны воском, перемешивались и терялись страницы. Вовсе не годные к употреблению экземпляры вновь копировались, подвергаясь при этом новым сокращениям и искажениям. Страшные годы опричнины все больше уходили в область смутных воспоминании, и монахи переписывали царские синодики далеко не с таким рвением, как при жизни Грозного.
Найденные синодики датируются XVII — началом XVIII века. Все они копии копий, весьма далекие от оригинала. Единственное исключение — Печерский синодик, сделанный вскоре после смерти Грозного, как видно, непосредственно с оригинала. На первый взгляд он кажется совсем непонятным. Печерский монах списал только имена казненных, последовательно опустив почти все фамилии. Осталось бессмысленное перечисление имен: Ивана, Петра, Анны, Семена, Вавилы… Но как доказал Скрынников, Печерский список, будучи самым древним, наиболее точно воспроизводит последовательность имен подлинных государевых списков опальных.
Пользуясь Печерским синодиком, как ключом, непрерывно сверяя его с самыми исправными списками, петербургский ученый терпеливо препарировал каждый из десяти сохранившихся синодиков, разыскивал среди сотен имен единственно нужное сочетание (Ивана, Иринарха, Петра), таким образом, выделяя перемешанные страницы синодиков, располагал их в необходимом порядке, а затем начинал распутывать бесконечные ошибки переписчиков.
По пути исследователю пришлось разрешить немало головоломок. Некоторые рукописи имели «секретную» шифровку. Так, хитроумный переписчик Богоявленского монастыря скопировал синодик совсем необычным приемом. Он метил воском и выборочно списывал некоторые имена опальных, а затем возвращался к началу отрывка и копировал оставшиеся имена. Порядок лиц внутри отрывка сохранялся, но в «разреженном» виде. При новом копировании уже недосчитывалось много страниц, а сохранившиеся были перемешаны самым основательным образом.
Вместо первоначального порядка имен, условно обозначенного цифрами 1, 2, 3… в сохранившейся копии мы находим совершенно иной, на первый взгляд хаотичный порядок — 8, 2, 3, 6…
Расшифровка Скрынниковым Богоявленского синодика дала особенно интересные результаты. По числу раскрытых фамилий этот синодик самый полный. В нем названо много фамилий, опущенных в остальных списках. После года напряженного, кропотливого труда перед петербургским историком лежал воссозданный текст синодика, наиболее близкий к подлинному царскому синодику опальных 1583 года. Тысячи имен, за которыми скрывается кровавая трагедия опричнины…
В своем окончательном виде синодик подтвердил предположения Скрынникова относительно «загадки» списка опальных. При ближайшем рассмотрении текст синодика распадается на целый ряд обособленных списков, соответствующих отдельным судным делам, или, как мы бы сказали теперь, отдельным политическим процессам. Объясняется это тем, что составители синодика работали в архиве: листая одно судное дело за другим, они выписывали имена казненных подряд, то есть в том самом порядке, в котором эти имена назывались в подлинных судебных документах. Как доказал историк, почти все судные списки расположены в хронологическом порядке.
Перед нами начало синодика со списками людей, казненных вскоре после 13 ноября 1567 года, после 22 марта 1568 года; ниже идет перечень жертв на 6 июля 1568 года, записи о расправах 11 сентября 1568 года, января—февраля 1569 года и так далее. Итак, синодик опальных перестает быть неполным и случайным набором имен казненных.
Как установил Руслан Скрынников, основная часть синодика, в которой поименовано около 3 200 лиц из общего числа примерно 3 300, была составлена по материалам единого судного дела о заговоре князей Старицких. Этот крупнейший политический процесс царствования Грозного тянулся три-четыре года. Конец синодика, включающий менее сотни лиц, был составлен дьяками на основании разрозненных судных дел на 1564—1565 и 1571—1575 годы хранившихся в царском архиве, по-видимому, в полном беспорядке. Некоторые судебные материалы так и не были разысканы в архивах, чем и объясняется ряд пропусков синодика. Поразительно, что сами эти пропуски носят в некотором роде закономерный характер. В синодике пропущен ряд судебных процессов и все связанные с этими процессами лица, например, дело Д. Адашева, князя Воротынского и других. Много трагических историй стоит за скупым перечислением имен убитых… Впрочем, предоставим слово самому Руслану Скрынникову.
Опричный террор достиг максимума спустя три года после учреждения опричнины. Причиной и поводом к массовым репрессиям послужило так называемое «дело» о заговоре Федорова в 1567 году. Во время похода в Ливонию царю Ивану донесли, будто на его жизнь готовится покушение. Испугавшись заговора, Грозный бросил армию и с небольшим числом верных опричников ускакал в Москву. Войска, ожидавшие приказа о переходе границы, были распущены по домам под тем предлогом, что двигавшаяся в обозе тяжелая артиллерия застряла на псковских дорогах. Вернувшись в Москву, царь, прежде всего, велел казнить главного дьяка К. Дубровского, ведавшего перевозкой артиллерии. Все синодики начинаются с этого печального события: «Казарина Дубровской, да дву сынов его, да 10 человек его, которые приходили на нособь».
Главные подозрения насчет заговора пали на одного из членов правительства, боярина И. П. Федорова, возглавлявшего Конюшенный приказ. Грозный распорядился конфисковать его имущество, но казнить долго не решался: конюший имел прочные связи в Боярской думе и пользовался большой популярностью в народе. 22 марта 1568 года в его защиту выступил митрополит Филипп Колычев, потребовавший прекращения репрессий и полной отмены опричнины. Тогда Грозный велел схватить главных советников Колычева. Их забили насмерть железными палками, водя по улицам столицы. После столкновения с митрополитом опричники разорили вотчины опального боярина Ивана Петровича Федорова. Ближние вотчины конюшего громил Малюта Скуратов, впервые отличившийся здесь своей свирепостью: по синодику, «в Губине Углу Малюта Скуратов отделал 30 и 9 человек».
Карательный поход в отдаленные владения конюшего возглавил сам Грозный. Согласно записям синодика 6 июля 1568 года, опричники казнили 369 лиц, в основном вассалов и дворовых людей Федорова. Часть они изрубили саблями, по синодику, «ручным усечением», а прочих заперли в доме и, насыпав туда серы и пороха, зажгли так, что трупы несчастных взлетели в воздух. Царь Иван немало потешался этим жутким зрелищем. Так расшифровывается загадочный «список 6 июля».
Последующие «списки» синодика позволяют подробнейшим образом, день за днем проследить за ходом чудовищного новгородского дела, подлинным героем которого был не архиепископ Пимен, а боярин Данилов, проследить за походом опричных на Новгород, за казнями в Москве.
Основанные на архивных документах, списки опальных впервые дают точное представление о подлинных масштабах опричных репрессии. Если в первые годы опричнины казнено было несколько десятков лиц, то в годы массового террора (1567—1571 гг.) число жертв выросло до 3—5 тысяч человек. Из них почти две тысячи были жителями Новгородско-Псковской земли, население которой составляло 1 миллион человек. В годы террора казни подверглось до 600 — 700 дворян, при общей численности дворянского ополчения примерно в 20 тысяч человек (члены дворянских семей здесь не учитываются), в период массовых репрессий погибло более десятка членов Боярской думы и несколько десятков членов самых аристократических семей. К составу правящего боярства принадлежало не более сотни родов, следовательно, удельный вес пострадавших от опричнины в этом случае был наибольшим.
Синодик опальных царя Ивана Грозного — это своеобразный зашифрованный источник, загадка которого долгое время оставалась в науке нерешенной. Лишь находка ключа к нему превращает этот, казалось бы, бедный содержанием и однообразный памятник в один из основных источников по истории опричного террора.
Автор: К. Олина.