Чертеж длинной 100 метров
Представьте себе, что вы перенеслись на 270 лет назад и прогуливаетесь по центральным «перспективам» Петербурга во времена Ломоносова. Слева и справа от вас — фасады домов. На набережной Невы, на Миллионной улице (на улице Халтурина), на Дворцовой площади дома стоят «единою фасадою», зато на Невском проспекте, там, где сейчас вплотную друг к другу высятся многоэтажные здания, вы видите уютные небольшие домики в один этаж «на погребах» (то есть на высоких подвалах, чтобы жилые «покои» не заливала вода при частых в Петербурге наводнениях). Но странно — улицы совершенно безлюдны — ни прохожих, ни карет. Да и дома все одинаково белые, только крыши выкрашены красным карминам…
Все это изображено на бумаге, на старинной, добротной бумаге, с водяными знаками, слегка пожелтевшей от времени и потертой на сгибах. Старые чертежи были недавно выставлены в Эрмитаже после почти двухвековой «эмиграции». История их во многом загадочна.
В 1746 году из Петербурга уехал служивший несколько лет в России придворный голштинского герцога Фридрих Вильгельм фон-Берхгольц. В его дорожных сундуках лежали толстые папки, а в них — около 450 чертежей. На этих листах были изображены сотни зданий, построенных в Петербурге, Москве, Киеве и других городах в первой половине XVIII века. Особенно много материалов было по Петербургу, и среди них огромные чертежи — «развертки» вдоль всех центральных улиц и набережных, на которых последовательно, дом к дому, фасад к фасаду, были вычерчены все здания: и пышные дворцы вельмож, и нарядные церкви, и лавки, и дома обывателей. Общая длина разверток превышает сто метров!
Сто метров чертежа — это несколько километров петербургских улиц, изображенных в том виде, как они выглядели около 270 лет назад. Поражает графическое мастерство и тщательность исполнения — архитектура зданий передана вплоть до мельчайших лепных деталей.
Все эти материалы после смерти Берхгольца были переданы по его завещанию в Королевский музей в Стокгольме — ныне Национальный музей Швеции. Там они пролежали в полной безвестности почти два века, и только недавно молодой шведский ученый Бьерн Хальстрем разобрал их и исследовал.
Значение находки трудно переоценить. Во-первых, стокгольмские чертежи позволяют точно установить возраст многих построек, при этом выясняется, что подавляющее большинство существующих зданий на центральных улицах Петербурга имеет гораздо более почтенный возраст, чем мы думали до сих пор.
Во-вторых, мы теперь можем с полной достоверностью представить себе первоначальный облик многих зданий, которые впоследствии были перестроены и изображения которых были до сих пор неизвестны.
Среди них первая постройка выдающегося русского зодчего, «обер-архитектора» Варфоломея Растрелли — автора Зимнего дворца, Смольного собора, Екатериненского дворца в Царском Селе и ряда других интереснейших зданий в стиле «барокко». Это — дворец молдавского господаря Дмитрия Кантемира, отца прославленного русского сатирика и поэта Антиоха Кантемира: дворец был построен на углу Дворцовой набережной и Мраморного переулка в 1721 году, когда Растрелли исполнился всего 21 год. Впоследствии здание было совершенно искажено неудачной перестройкой, и только находка в Стокгольме позволила нам составить представление о прежнем облике интересного дома.
Коллекция стокгольмских чертежей и сама задает много загадок. Прежде всего, совершенно неясно происхождение чертежей, в том числе и уникальных многометровых разверток. Кто их выполнил? Для чего? Как и почему они попали в руки Берхгольца? Все это пока остается неизвестным.