Археология Киева

Прежде всего, о Подоле. Это один из древнейших районов Киева. В летописи его название упоминается уже с середины X века. Говорится, что там, в 944 году находилась первая христианская церковь Святого Ильи. В записи под 945 годом читаем, что на «Подоле не сьдяху людье, но на горе», то есть что жители Подола переселились на более высокие места, очевидно, из-за разлива Днепра. В XII—XIII веках летопись часто ведет речь о Подоле, говорит и о знаменитом подольском торговище, месте, где не только велась торговля, но и куда собирались на свое вече горожане.

Вокруг него находились древние храмы Богородицы, Пирогощи, Бориса и Глеба, Михайловская божница. С севера Подол был укреплен от врагов «столбнем» — и это тоже узнаем мы из летописных текстов. Археологические находки дали возможность представить размеры этого района древнего Киева. В XII—XIII веках Подол занимал около 200 гектаров, то есть втрое больше, чем центральная часть города. Подол был ремесленным районом. Он кормил и одевал весь Киев. И не один только Киев. На Подоле, на речке Почайне, одном из рукавов Днепра, находилась большая гавань. О ней, кстати, говорится буквально на первых страницах летописи: Ольга, которой показалось, что она не по рангу принята императором Константином в Константинополе (княгиня прождала в константинопольской гавани Суд несколько дней, дожидаясь приема), шлет Константину послание: приезжай, мол, в Киев, постоиши у меня в Почайне, яко ж аз в Суду». Отсюда, из этой гавани, уходили торговые корабли, груженные изделиями подольских ремесленников.

И все же на основе летописных известий полного представления о Подоле нельзя было составить. Раскопки на Подоле, очень несистематические, обнаруживали, как правило, только слои XII—XIII веков. Появилась даже теория, что древние ремесленные посады, в том числе и киевский Подол, начали формироваться не раньше конца X—начала XI века. Ее появлению способствовало мнение многих историков и археологов, что ремесленные посады, как правило, возникают позже укрепленного детинца. Мнение это в отношении Подола не оспаривалось — не было фактического материала — и стало общепринятым. Более того, как будто были даже доказательства в его пользу. Например, во время раскопок на Ярославской улице, выйдя из слоя XI века, археологи натолкнулись на слой материка. Слой очень большой. Начали резать его. Метр, два, три — ничего.

Естественно, решили — это днепровский материк, дальше ничего и не может быть. Копать бросили. И вот тут-то была ошибка. Потому что под четырехметровым слоем песка как раз и лежали погребенные слои IX— X веков.

Помог, как это часто бывает, случай. На одной из площадей Киева в связи с сооружением второй очереди Киевского метрополитена начались земляные работы. Археологи взяли их под наблюдение, присутствовали при рытье шурфов и колодцев. И очень скоро получили разрез Подола от сегодняшнего дня до древнейших времен. Вместе с геологами они прошли на глубину в 12 метров. И вот на двенадцатиметровой глубине, под мощным слоем наносов, открылась удивительнейшая захватывающая картина — древние слои IX—X веков. На самой глубине были хорошо сохранившиеся деревянные вещи, полулепная грубая керамика IX века. Эти пробные колодцы вселили надежды. Что если здесь лежит погребенный город? И действительно, очень скоро надежды блестяще оправдались. Но прежде одно небольшое отступление.

Многие историки полагали, что среднеднепровская Южная Русь в отличие от Северной, не знала срубных построек. На севере строили деревянные избы, здесь же якобы их не было, и люди жили в мазанках и полуземлянках. Идея эта кажется, даже на первый взгляд, настолько невероятной, что трудно представить, как могла она укорениться и считаться истинной. Город, которым так восхищались современники, мог ли быть он «земляночным», наполовину зарытым в землю? Но одно дело возражать, а другое — иметь доказательства для возражения. До последних дней таких доказательств не было. Сейчас они есть. Благодаря все тем же строителям метрополитена археологами обнаружены и исследованы семь деревянных срубов. Пять из них находились на одном горизонте, два — на более высоком. Великолепно сохранились три сруба. Это фактически однотипные сооружения — однотипные в смысле конструкции, но разные по назначению.

Срублены они из мощных бревен. Вначале показалось, что бревна эти спилены — настолько ровны они по срезу, но потом, присмотревшись, увидели — нет, срублены: пилы наши древние предки не знали.

Один сруб в девять бревен высотой — хозяйственное сооружение. Что-то вроде современного амбара. Мы предполагаем, что был он высоким, вероятно, двухэтажным. Почему? Потому что сейчас открыта часть в девять венцов и нигде нет входа, значит, был еще этаж, куда снизу вела, очевидно, лестница.

Рядом с этим сооружением — другое, назначение которого мы пока определить не смогли. Это тоже сруб. Подстилают его мощные дубовые лаги сантиметров 60 в диаметре. Служат они фундаментом. Лаги говорят о том, прежде всего, что сооружение было мощным. Сколько этажей было в нем, какая высота, сказать трудно, однако ясно, что для легкой конструкции такой мощный фундамент не нужен. Между этими двумя срубами лежат доски, помосты, внутри дворовый тротуар: подольский грунт был капризным, достаточно небольшого дождя, чтобы глина размокла. Деревянные доски лежат и за этими двумя домами и рядом с третьим — они были уложены по всему двору.

Наиболее интересен, с нашей точки зрения, третий, самый большой сруб. Его размеры 5,8×5,7 метра. Это уже более 40 квадратных метров жилой площади! От него уцелело пять венцов. (Точно под этим срубом — еще один более ранний, видимо, жилой сруб). Верхний же сруб, безусловно, жилое помещение. В северо-восточном его углу находилась печь. Но она не уцелела — это обычная картина, характерная и для Новгорода. Зато хорошо сохранился деревянный пол. Он проходит на уровне второго венца. Прекрасный, из плотно подогнанных досок шириной сантиметров в сорок. Когда его как следует вымыли, он стал белым. словно в сегодняшней избе. В этом срубе обрушилось перекрытие. Упали балки, очень мощные, но, что самое интересное, перекрытие это было устлано такими же досками, как и пол. Значит, был второй этаж? Или, может быть, просто чердачная комната? Мы считаем, что постройка была двухэтажной. И это вполне реально. Ведь оказалось же в древнем Новгороде немало двухэтажных домов. Теперь мы знаем их и в Киеве.

Наши три сруба явно поставлены по единой ориентации и составляют единый комплекс. Мы думаем, что это одна городская усадьба — жилой дом с хозяйственными постройками. Валентин Лаврентьевич Янин, крупнейший специалист по истории Древней Руси, был у нас здесь и шутя сказал: «Раскопаете забор и окончательно уверитесь, что это усадьба». Только он уехал, и мы действительно раскопали забор. Высокий дощатый забор. А за ним снова пошел сруб…

Итак, раскопана часть древней улицы конца IX — начала X века и, по крайней мере, одна целая усадьба из трех срубных построек.

Попробуем подвести итог. Итак, прежде всего, находка эта важна сама по себе. Впервые можно со всеми на то основаниями говорить, что в IX—X веках в Киеве существовала срубная застройка. Второе. Находка опровергает мнение о том, что ремесленные посады возникают позже, чем детинцы, и позволяет сделать вывод: ремесленный посад столицы Руси складывался одновременно с верхним районом города. Это были две части единого целого: верхний город не мог существовать без нижнего.

Вывод этот важен в плане социально-экономическом. Зная размеры городской усадьбы и территории Подола, мы можем примерно подсчитать, сколько здесь было жителей. И наконец, находка эта дает представление о высокой строительной культуре конца IX—
X веков. Срубы высокие, массивные, бревна подогнаны друг к другу плотно, намертво.

О Киеве времен Ольги, Олега, Святослава мы имели чисто умозрительное представление. Его создавала нам летопись. «Увидеть» город не удавалось. Теперь мы видим его — как широко он раскинулся, как застраивался, какими были постройки. Яснее становится и облик, и характер людей того давнего времени. Появилась возможность увидеть их быт. Чего стоит хотя бы одна их привычка к деревянным тротуарам или к гладким белым полам в избе! И что, конечно, гораздо важнее — можно говорить об организации хозяйства ремесленников IX—X веков.

Срубы — это самое главное. Но есть и другие находки. В этом грунте хорошо сохраняются деревянные предметы — гвозди, поплавки для рыбацких сетей, антропоморфные (человекоподобные) изображения, не вполне еще разгаданные, встреченные и в Новгороде, колотушки, даже маслобойка. В маленьком срубе мы нашли несколько вещей из бересты, что-то вроде стаканчиков. Естественно, мы тщательно их промывали в надежде увидеть берестяные грамоты — грамот пока у нас нет. «Пока», потому что мы очень надеемся найти их. Правда, есть одно «но»— древнейшие новгородские грамоты относят к XI веку. Наши срубы мы датируем X и даже концом IX века. Однако есть и «смягчающие обстоятельства: Киев — более древний город, Киев — столица. Потому мы не теряем надежды.

Найдены хорошие вещи из кости. Их много. Костяные проколки, ободки для гребешков, иголки, пластиночка с изображением головы совы… Практически нет стекла. Но стекло — это XI век. Здесь его нет, и это тоже говорит о том, что срубы построены значительно раньше. Масса керамического материала. Ранняя керамика, керамика с орнаментами, покрывающими весь горшок от венчика до донца. В культурном слое на уровне нижних венцов срубов найдена византийская монета середины X века. И еще одна византийская монета в слое песка, которым был засыпан сруб. Монета начала XI века. И опять говорит это о том, что в начале XI века постройки были уже засыпаны землей. Еще один аргумент в пользу IX—X веков.

Автор: П. Толочко.