Из истории башен
«Эйфелеву башню разбирают на металлолом». Такое сообщение появилось однажды в некой немецкой газете. Сногсшибательная новость подтверждалась фотографией, на которой отчетливо была видна «усеченная» башня. За первым сообщением последовало второе, третье, а новые фотографии бесстрастно отражали разрушение парижской достопримечательности, гордости Всемирной выставки 1889 года.
Впрочем, вскоре редакция призналась в мистификации. Желая пощекотать нервы читателей, лихие газетчики печатали в обратном порядке снимки, сделанные в ходе строительства башни, и сопровождали их соответствующими комментариями. Анекдот, да и только! Но представьте, что в один прекрасный день Эйфелевой башни действительно не станет. Нелегко будет представить себе столицу Франции без 300-метрового стального Гулливера, который, широко расставив ноги, взирает на суету лилипутов, копошащихся внизу.
…Книга Магды Ревес-Александер с примечательным названием «Башня как символ и переживание». Вот какими словами описана главная героиня этого произведения: «…Ее высокий образ, который отовсюду дружески обращается к нам и словно зовет к себе, таков, что у нас возникает определенное интимно-личное отношение к ней. Она помогает нам находить путь в незнакомых местностях, благодаря ей вся окрестность запечатлевается в нашей памяти характерной картиной. Потому-то так часто мы чувствуем в башнях своих личных друзей и так часто даем им такие имена, как «Длинный Ян» (Миддель бург ), «Старый Штеффель» (башня собора Святого Стефана, Вена), «Старый Жак» (башня Святого Иакова, Париж), «Большой Бен» (Лондон). Это наверняка основано не на сентиментальных романтических чувствах, а имеет свои, более глубокие психологические причины. (А еще множество удивительных башен есть в старинных итальянских городах. Например, хороший гид в Неаполе вам обязательно поведает о тамошней башне Саверио и Франческо.)
Действительно, каждая башня — это ярко выраженная, совершенно самостоятельная личность. Если башни даже и связаны с окружающими строениями, они всегда остаются в значительной степени независимыми и даже более значительное и более импозантное окружение не может оттеснить их на второй план. Они привлекают к себе внимание и образуют центральную точку общей картины. Они утверждают себя всюду, — и в природе, и в городах, и в конце концов всегда стоят в гордом одиночестве, подобно сильной личности посреди толпы».
«…И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню). Посему дано ему имя: Вавилон…» Так сказано в Книге Бытия.
Вавилонский столп — первая документально засвидетельствованная башня. Вот только источник, что и говорить, не очень достоверен. Ко всему прочему, никаких технических подробностей, ни цифр, ни плана… Много лет спустя святые отцы попытались восполнить этот недостаток: например, по «данным» святого Жерома легендарная башня к моменту божественного вмешательства достигла высоты в 20 000 пядей. (Без труда можно прикинуть, что это почти четыре километра.)
Одним из первых Вавилонскую башню попытался изобразить знаменитый голландский художник Питер Брейгель старший. Наиболее достоверными же описаниями прообраза мифической башни располагают археологи. Прежде всего, оказалось, что уникальное строение вовсе не было уникальным. Многие тысячелетия назад в Месопотамии строились культовые здания — так называемые «зиккураты». Определить такое сооружение довольно просто: пирамидальная конструкция, массивные ступенчатые стены, длинные лестницы, ведущие наверх, к святилищу бога Солнца или Луны. Габариты этих строений были весьма внушительными: например, высота знаменитого зиккурата «Этеменаки», воздвигнутого в Вавилоне в XXI—XVIII веках до нашей эры, составляла ни много ни мало 90 метров. Не исключено, что строительство именно этого зиккурата-рекордсмена и послужило основой библейской истории.
Новые времена — новые боги. Новые боги — новые башни. Но был один бог, который в течение многих веков оставался постоянным заказчиком строителей башен — бог войны. Развалины древних крепостей, остатки фортов, замков есть в каждой стране, у любого народа. Чтобы понять некоторые тонкости военно-прикладной архитектуры, надо иметь в виду запросы воинственного заказчика.
Расстояние между башнями вдоль крепостной стены выбиралось не наобум — оно составляло 300—400 шагов и равнялось двойной прицельной дальности полета стрелы, чтобы у осаждающих не было возможности укрыться в недосягаемых для стрел местах.
В древние времена боевые башни ставили рядом с церквами. Этот религиозно-оборонительный комплекс обычно составлял центр селения. От зари до зари на верхушке башни дежурил дозорный. При первых признаках опасности он давал сигнал тревоги — над домами плыл звон всполошного колокола, жители готовились к обороне. Около III века нашей эры возникла новая форма башенной архитектуры — башня-звонница.
Века шли за веками. Изрядно послужив полководцам и жрецам, башни начали мало-помалу обретать гражданские профессии. В далекой Индии, в древнем городе Индрапрастха, на месте которого расположена ныне столица Индийской Республики Дели, была построена одна из древнейших в мире обсерваторий. Высокая башня стояла посреди нее. Вверх по ступеням всходили знатоки небесных тайн. Тень от башни, падая на огромные каменные полукружья, стоявшие по бокам, отмечала положение Солнца на небесном своде. Здесь в VII веке нашей эры вел наблюдения великий астроном и математик Брамагупта.
В немецком городе Штаде мастеровой люд сладил хитроумную машину. К верхушке круглой, приземистой деревянной башни прикрепили прочные балки, обшили их тесом — получилось что-то похожее на вытянутую деревянную руку. Рука держала канат с грузом, канат наматывался на вал, который приводился в движение ступальним барабаном, вот он, прадедушка современного подъемного крана.
Автор: Ю. Попов, Ю. Пухначев.