Великая абхазская стена
В пяти километрах от Сухуми, на берегу моря, возле устья реки Келасури высятся остатки огромной прямоугольной башни, сложенной из окатанных валунов, связанных известковым раствором. Густой кустарник взбирается по ее разрушенным стенам, плющ цепляется за выступы камней, с грохотом разбиваются о ее подножие штормовые волны. А башня, обезглавленная и осыпающаяся, гордо возвышается над равниной и морем.
Поднявшись на стены Келасурской башни, сквозь бойницы второго яруса вы увидите на севере вторую такую же башню, а еще дальше, у села Багмарани,— небольшую крепость с двумя башнями, чьи бойницы направлены вниз, в долину реки Келасури. Это и есть начало той стены, о которой мы говорим, и теперь не только башни, но и сохранившиеся между ними остатки стен почти полутораметровой толщины поведут нас вперед — по предгорьям и ущельям древней Абхазии.
Абхазская стена начинается у моря, идет на север по левому берегу реки Келасури, затем сворачивает к востоку, переваливает за невысокий хребет и спускается по реке Маджарке. Башни, башни, башни… Они стоят тесно, порой в нескольких десятках метров друг от друга, резко сближаясь в самых опасных местах, господствуя над проходами и дорогой, которая вьется вдоль подножья укреплений.
По Цебельдинскому ущелью, где проходит живописная Военно-Сухумская дорога, башни стоят особенно плотно, на расстоянии лишь выстрела из лука. На всех высотах, господствующих над местностью, на всех холмах и скалах, нависающих над дорогами, возвышаются остатки укреплений. Особенно много башен сохранилось в районе Швын-Икиапта, где на протяжении 5—6 километров сконцентрировано более 50 таких маленьких крепостей.
Можно только поражаться грандиозному замыслу строителей, той стратегической точности, при которой создание рук человеческих максимально использует все естественные оборонительные рубежи — рельеф местности, теснины, господствующие высоты, направление дорог…
У самого входа в ущелье Джиху, на высокой конусообразной скале, расположена знаменитая крепость Джиху — один из главных опорных пунктов линии обороны. Скала, на которой возвышается крепость, словно руками титанов оторвана от массива хребта, расположенного к северу от нее. На вершину этой неприступной скалы можно подняться лишь по узенькой тропинке, которая легла зигзагами по юго-западному склону. Здесь был вход в крепость, защищенный двумя башнями.
И снова башни, и снова остатки стен и крепостей, ведущих дальше, вплоть до правого берега полноводной Ингури. Здесь единая линия стены прерывается. Дальше по берегу Ингури укрепления идут отдельными башнями-крепостями, теряясь в зарослях непроходимых болот. В маленьком селении Анаклии — бывшей греческой колонии «прекрасной и знаменитой» Гераклее Понтийской — сохранились остатки замыкающей Великую стену крепости. Правый берег Ингури местами был в древности укреплен огромными сваями.
Каких гигантских усилий, какого труда потребовало возведение этого колоссального фортификационного сооружения, защищавшего не крепость, не город, а целую страну! Сколько человек — а может быть, поколений? — трудились на ее постройке, возя валуны, вырывая в скалах плиты, обжигая известь! По самым предварительным данным ученых и краеведов, одних только башен здесь почти 2000!
Судя по наиболее сохранившимся, они достигали 8—12 метров в высоту, имели два или три ряда бойниц, направленных фронтом на самые опасные и уязвимые участки местности.
Защитники одной башни могли переговариваться с защитниками другой, почему в народных преданиях и сохранилась память о том, что вести от Ингури до Келасури неслись «со скоростью стрелы»…
Но все-таки, что же это за стена? Когда и для чего она была построена? Что она должна была охранять? Это и есть та загадка, та тайна, над которой уже более полувека бьются ученые. Здесь могут помочь народные предания. Вот одно из них.
Когда-то на древней земле Колхиды жило племя апсилов, грозных и стойких воинов. Постоянные набеги горцев, неожиданные вторжения степных кочевников со склонов Северного Кавказа заставили апсилов выстроить это монументальное сооружение. Если на перевалах показывался враг, грозно ощетинивались стены, ибо все население выходило на них, защищая от непрошеных гостей свои дома и поля. Заперты были дороги в страну от врагов. Если же враг подходил с моря, приставал к устьям реки, жители прибрежной части уходили в горы. Пылили дороги под копытами стад, скрипели повозки, увозящие за стены немудреный скарб жителей, а на стенах и башнях оставались защитники, преграждавшие дорогу врагам…
Дороги — вот ключ к пониманию загадки! До конца 19-го века, когда было проложено Черноморское шоссе, единственный сквозной путь пролегал по предгорной части, вдоль стен, а поперечные дороги к морю шли по широким руслам рек.
О том, что еще в недавнее время дорога вдоль стены была единственным путем между Ингури и Сухуми, замечательный абхазский краевед И. Е. Адзинба, первый исследователь стены, услышал от Кецба Тлабгана, которому в 1940 году исполнилось 148 лет. Он жил в селении Оцарце в начале XIX века, и ему самому не раз пришлось проезжать этот путь на коне, чтобы доставить сообщение о внезапном нападении на территорию Абхазии. Он помнил, что стена тогда еще сохраняла свое оборонительное значение, защищая от набегов горцев с Северного Кавказа, и на многих участках стены дежурили отряды местного населения…
Все это так. Но когда же и кем она была построена, эта стена, вторая в мире по величине, после Великой Китайской стены?
Первые исследователи Келасурской стены считали, что именно о ней упоминает Гекатей Милетский, географ и историк VI века до н. э., а вслед за ним — Птолемей и Стефан Византийский. По свидетельству этих древних авторов, Келасурскую стену выстроили греческие колонисты для защиты своих колоний в Колхиде — Дноскурии, Гюэноса, Илори, Бедпи и Гераклеи Понтийской — от набегов горцев-кораксиенов, почему и называли ее Кораксиенской стеной. Это интересное предположение, долгое время державшееся в литературе, было опровергнуто, хотя и не окончательно, одним из старейших археологов и исследователей Кавказа М. М. Иващенко. Дело в том, что Келасурская стена… не могла защищать Диоскурию! Ибо Диоскурия — это современный Сухуми, находящийся в пяти километрах за пределами стены.
Но если Диоскурия была вне стены, тогда сама стена окружала, по существу, пустое место, ибо остальные города того времени были слишком незначительны, чтобы из-за них предпринимать такое грандиозное строительство. Кроме того, насколько известно, ни одна из греческих колоний, даже самых крупных, не обносила стенами прилегающие к городу окрестности, да еще на таком большом пространстве.
Вот тогда-то исследователи обратили внимание на одно место в книге замечательного византийского историка Прокопия Кесарийского, жившего в VI веке н.э.; Прокопий широко известен, как своей книгой «О войнах», написанной в духе и стиле Фукидида, так и скандальной «Тайной историей», навлекшей опалу на писателя за гневное обличение «негодных и запятнанных» правителей империи. Третья его книга — «О постройках». Здесь Прокопий дает исчерпывающие сведения обо всех значительных архитектурных сооружениях, о храмах и крепостях, о городах и укрепленных лагерях, воздвигнутых в бурную и грозную эпоху Юстиниана.
Империи грозили персы. Они вторглись в Восточную Грузию, стремясь выйти к Черному морю, чтобы угрожать Византии с севера. И одним из первых объектов их вожделения была Колхида, носившая в то время название Лазика. В 523 году, как бы в подтверждение военно-политического союза с Византией, лазский царь Цате принимает христианство. И в том же году вторгаются на территорию Лазики персы. Войска Византии под командованием знаменитого Велизария в 532 году изгнали персов, и тогда же между Персией и Византией был заключен «вечный мир» — передышка и подготовка к новой войне. Поэтому Юстиниан начинает срочно возводить здесь оборонительные укрепления.
«В Лазике, — пишет Прокопий Кесарийский, — он выстроил укрепление по имени Лосорион и укрепил стенами все ущелья в этой стране — их обыкновенно называют Клийсурами (Замками), чтобы таким образом перед врагами были заперты все пути в Лазику…»
Однако было бы наивно думать, что только в непосредственной близости персов, под непосредственной угрозой их нашествия Византия принялась укреплять свои восточные рубежи. Келасурская стена, по-видимому, была лишь завершающим этапом большого фортификационного плана империи. У предшественника Прокопия, историка Агафия, мы находим следующее: «Римляне, — говорит автор, — если находили сколько-нибудь проходимые места (в Лазике) с большой тщательностью закладывали их сваями и камнями и постоянно были заняты этим делом».
Итак, тайна Келасурской стены, казалось бы, разрешена. V и VI века были бурной эпохой. Непрестанные войны вызывали строительство крепостей, башен и замков. Это было время расцвета Византии, и она могла себе позволить роскошь строительства подобных грандиозных сооружений на дальних границах. Император Анастасий построил, например, стены длиной в 78 километров — от Мраморного моря до Черного моря.
Но вот дальнейшая история Великой Абхазской стены тонет во мраке веков. Скупо и глухо говорят исторические источники о ней. Мы знаем, что арабский полководец Мерван-ибн-Мухаммед-Мурван-кру, «Мурван-глухой», вторгся в сороковых годах VIII века на территорию Лазики, частично разрушив Келасурскую стену; знаем, что после разгрома его при Анакопии грузинский царь Арчил передал абхазскому правителю Леону I, в благодарность за помощь, часть Келасурских укреплений…
Народные предания связывают какие-то части стены с именем царицы Тамары, якобы перестроившей укрепления в XII веке. Но все это пока спорно и недостоверно.
Первым человеком, который прошел вдоль всей линии укреплений, был Иосиф Адзинба. Его интереснейшие наблюдения и записи до сих пор сохраняют свое значение для исследователей. В частности, он первым предположил, что именно здесь, у Абхазской стены, проходила древнейшая сухопутная магистраль Закавказья. Расшифровка многих местных названий подтвердила его предположение. Так, Цвафиркыра в переводе означает «место подачи деревянных крюков». При помощи таких крюков путники преодолевали в древности этот крутой спуск. Оцарце — «место грабежа» — лежит на границе Абхазии и Мегрелии, откуда начинались междоусобицы, войны, первые стычки, первые пленные… С 1963 по 1967 год автор этих строк руководил экспедицией Грузинского Общества охраны памятников культуры, исследовавшей Великую Абхазскую стену.
Однажды, закончив работы, мы спустились в село Герзеул. Незадолго до нашего приезда там из-под земли извлекли какие-то глиняные трубы. Сомнений быть не могло: перед нами лежали остатки древнего водопровода. Длина его была почти два километра. Но кто его соорудил? Какой водоподъемный механизм работал здесь? Это — одна из многочисленных загадок Великой стены.
Автор: В. Пачули.