Средневековый город в средневековой России.
В средневековой России все получилось иначе, нежели в Западной Европе. Город, торгово-промышленная городская деятельность долго оставались недоразвитыми. Городское сословие и городское гражданство здесь не сложились. В средневековых документах торгово-ремесленное и примыкающее к нему население городов именуется «посадскими людьми». Как и будущие «мещане», это — непривилегированная каста, лишь один из статусов простолюдина. Бюргерско-патрицианская элита — носитель и выразитель самодостаточности и влияния города в средневековой России не сложилась или не смогла проявиться. Единственной урбанистической группой, еще в ту эпоху ухитрившейся как-то обезопасить себя некоторыми привилегиями, было купечество. Но и оно с трудом продиралось сквозь ограды засилья и высокомерия дворянства.
За свой стол дворяне не сажали купцов еще и в 19-м столетии, а русская классическая литература публично именовала их «аршинниками», «надувалами», «сукиными сынами» и «темным царством». Общество относилось к городу и его населению как к чему-то маргинальному и даже не вполне нравственному. Главной была деревня.
И удивляться этому не приходится. Ведь крепостное право в России укреплялось в течение всего средневековья; оно было в муках отменено «сверху» едва не накануне завершения промышленного переворота, но все же до первых общероссийских ассоциаций промышленников и купцов. А крестьянская община оказалась столь мощной, что ее не смогли отменить ни «сверху», путем столыпинских реформ, ни «снизу», путем нескольких революций, и она, в конце концов, как-то возродилась в виде советского колхоза.
К истокам постиндустриальной эры деревенское население страны все еще почти уравновешивало городское. Из деревни же преимущественно выходили руководители советского пролетарского государства, которые интеллектуальную элиту общества — плод городской культуры — трактовали как «паршивых интеллигентов» и физически уничтожали.
Как, почему и когда произошел разрыв в общественном развитии и в общественном сознании Западной и Восточной Европы? Отчасти я уже говорила об этом и готова повторить, что если не истоки, то рубеж и значимый фактор размежевания я склонна усматривать в этапе коммунального движения городов. Именно коммунальное движение городов определило их дальнейшее развитие. Тогда-то и началось четкое расхождение в собственно городском развитии, но одновременно все более глубокое расхождение в типах эволюции средневекового общества в целом.
Встает естественный вопрос: а что же помешало успешному развитию русских городов, так блистательно начавших свою историю? Этот вопрос не просто трудный — он из числа «вечных». Уже говорилось, что тот или иной тип урбанизации зависел (как и зависит) не только от исходных моментов собственно городской жизни. Он — часть общего развития каждой страны. Только в таком контексте с учетом многих внешних и внутренних обстоятельств может и должна рассматриваться и история, и средневековый город. Если говорить об обстоятельствах именно российского средневековья, то здесь стоит принять во внимание несколько особых по сравнению с Западом факторов, которые излагаю не по степени важности, а в свободном порядке.
Что же это за факторы? Значительное и все расширяющееся пространство и природные ресурсы России породили экстенсивное хозяйство. Это не способствовало развитию городов, так как в города не переносилась основная масса товарных ремесел и промыслов, и потому эволюция классово-антагонистических отношений замедлялась, затягивалась, а демографическая и производственная база городов сужалась до крайности. Одно вело за собой другое. Сословный строй и четкая внутрисословная организация и в среде феодалов, и в среде горожан не происходила в России. А в результате не сложилось ни обще-сословно представительного органа, ни средних слоев, что, помимо прочего, законсервировало самодержавное начало.
Далее. Очень существенный, на мой взгляд, фактор: окультуривание юной, взлетающей, пассионарной Руси пошло через старую, окостеневшую, тоталитарио-имперскую Византию с ее могучим государственным аппаратом, всесильным чиновничеством, обожествляемым императором и действующим рабством. Именно это — та фатальность, которая во многом и определила последующий исторический путь Руси, что на востоке Русь соседствовала не с арабами, а со степными кочевниками. Что другие степные кочевники подвергли страну игу, которое продолжалось два с половиной столетия и не только разрушило многие материальные и культурные ценности (такие неприятности Западная Европа тоже переживала неоднократно), но и оторвало большую часть страны от Запада. А для избавления от этого ига потребовалось сильное монархическое начало…
Каждое новое поколение обращает к прошлому свои жгучие вопросы, потому что в истории все повторяется. Но это иллюзия: в ней ничто не повторяется и ничто не переигрывается заново. Поэтому историческим опытом так трудно пользоваться. И все же…
Автор: Ада Сванидзе