Лицом к лицу с древним Псковом. Часть третья.
Порою даже самые подробные старинные карты не могут дать исчерпывающий ответ на загадки, которые задают нам древние рукописи. К счастью, старина сохранилась не только в архивах и хранилищах, она живет еще и в народе, живет долго, передаваясь из поколения в поколение. Так было и с поисками местечка Отмены, упомянутого в одной из вновь найденных грамот. Здесь владел землями какой-то пскович Захарий Костин. Известно было из грамоты, что в этом районе протекали две маленькие речушки — Елытка и Перетворец. Но ни на одной из карт Отмены не значились, поиски были тщетными.
И вот я иду по берегам этих маленьких, летом пересыхающих речушек, а вокруг — поля, деревеньки, и кажется, что не так уж сильно изменились эти края с тех далеких времен… Старушка-псковитянка пасет небольшое стадо. Завожу с ней разговор, рассказываю, что меня здесь интересует. Она качает головой, удивляется — ну, стоило ли ехать в такую даль из-за каких-то Елыток?.. Говорю, что мне нужно найти местечко Отмены. «А чего ж его искать-то, — говорит старушка, — это же истоки речки Елытки, это место мы и зовем Отмены, так уж от века зовется: Отмены, да Отмены».
Не от века, а от веков — долгих 500 лет живет в народной памяти название местечка, давно уже умершее для всех документов, карт, справочников, путеводителей…
Среди старинных грамот, найденных в столбцах XVII века, оказался документ особенно интересный для историков. Это — купчая грамота XV века на земли в местечке Лисья. Она сохранилась в спорном деле между церковью св. Варвары из Пскова и монастырем св. Варвары, который находился за городской стеной, за Петровскими воротами. Сельские смерды, жители погоста Лисья, продали принадлежавшую им землю неким Григорию и Федору. По другой грамоте посадник Федор передал эти же самые земли в монастырь св. Варвары. В монастыре оказалась и купчая Федора, которая была составлена при покупке земли у смердов. Нет сомнений, что посадник Федор, завещавший землю в монастырь, и Федор, покупавший землю у смердов в Лисьях, — одно и то же лицо. Передавая свои земли в монастырь, посадник отдал и документ, подтверждавший его права на этот участок. Таким документом была его купчая.
Эта грамота интересна упоминанием смердов. О псковских смердах известно очень немного. О них говорится в грамоте XIII века, составленной по случаю земельного спора смердов — рожитчан, жителей Рожитского острова, что на Псковском озере, и монахов Спасского монастыря. Другое упоминание о них есть в летописном рассказе о бурных политических событиях в Пскове восьмидесятых годов XV века, связанных со «смердьим» вопросом. Но рассказ этот, очень неясный и противоречивый, не дает возможности выяснить, кто же такие псковские смерды, каковы их права и обязанности.
Грамотка XV века поэтому заслуживает самого пристального изучения. А в ней писец XVII века, как нарочно, допустил несколько ошибок, и некоторые ее места просто непонятны. В купчей содержалось подробное описание границ земель, проданных посаднику Федору. Упоминались такие названия, которые не удалось найти ни на одной карте, ни в одном справочнике. Местечко Лисья расположено на западном берегу озера Псковского, примерно в 35 километрах от Пскова. Но что такое «Дубовизская межа», «Визуй-ручей», «Коломенский переезд», «Рыбыня» — оставалось загадкой. Пришлось вновь собираться в путь-дорогу — ехать в эти места и расспрашивать старожилов.
Добираться в Лисью трудно. Прямой дороги сюда из Пскова нет. Западный берег озера такой низинный и топкий, что дорогу здесь проложить нельзя. Единственное средство сообщения — по воде, пароходом. В Пскове, конечно, нашелся энтузиаст, вызвавшийся стать участником розысков, — студент-историк Миша Демин. И вот мы плывем на пароходе с громким названием «Адмирал Ушаков», делающем в среднем по 10 километров в час, заходящем на все острова озера и во все прибрежные деревушки, так что до Лисьи он едва успел дойти за 7 часов. Вместе с жителями деревни идем по поселку, читаем им старинную грамотку и расспрашиваем об этих местах. Все проявляют к нам живейший интерес и участие. И вот что поразительно: смердья грамота, составленная в XV веке, оказалась для них гораздо понятнее и яснее, чем для нас. Визуй-ручей? Конечно же, есть, он течет близ деревни Лисья. Дувизская межа — это, наверное, рядом с деревней Дубки, здесь же расположенной.
Около деревни Лисья, посреди Псковского озера, есть небольшой островок, там раскинулась деревня Коломцы, а ездят в нее через протоку — через Коломенский переезд. И, наконец, Рыбыня — непонятное, неясное слово, своей загадочностью приводившее меня в отчаяние. А в Лисьях Рыбыню знает каждый — это гора на берегу озера. С нее открывается великолепный вид на далекую водную гладь, деревеньку Коломцы на маленьком острове. Коломенский переезд и старинную «смердью» землю, где живут теперь такие непохожие на своих далеких предков рабочие рыбозавода и колхозники, где много молодежи, которая учится, работает, смотрит телевизор, пьет пиво и сидит в Одноклассниках и Контактах.
Так в столкновении с жизнью старинная грамота раскрыла свои тайны.
Рукописи же продолжают загадывать загадки. Что называли, например, древние псковичи словом «прикреми»? Объяснения нет ни в одном диалектном словаре и даже в богатейшей картотеке псковских диалектных слов, собранной петербургскими и псковскими диалектологами. Но слово это жило в языке древних псковичей, было им понятно и часто употреблялось при составлении земельных документов. Так, посадник Юрий в конце XIV века продал землю и лес, и «прикреми» на реке Великой литовскому князю, а Старо-Вознесенский монастырь получил в дар землю и лес, и пожни, и «прикреми» на речке Черной. Возможно, это таинственное слово обозначало какие-то земельные угодья. Сейчас полоску луга между пашней и лесом псковичи называют словом «закрем», может быть, по аналогии было образовано и слово «прикреми» или «прикреми»? Точного ответа еще нет.
В двух документах встретилось выражение, оказавшееся не менее «крепким орешком»… Псковичи делили между собой землю, а граница этого раздела шла «от поля по зари». В другом случае один из участников раздела получил «нивку по зари». Значение этих выражений неясно. Обычное понимание слова «заря» здесь не годится: граница, межа земельных участков имеет очень отдаленное отношение к утренним и вечерним зорям. А другое значение этого слова не отмечено ни в одном из словарей или картотек. Некоторые слова старинных грамот непонятны только на первый взгляд. Они оказались словами псковского диалекта и были определены по диалектным словарям или в беседах с псковичами.
В середине XV века жители деревни Великое Поле передали монастырю небольшой участок земли на речке Толве. Граница этого участка начиналась от «великого виру». Современным псковичам очень хорошо знакомо это слово: «вир — крутой поворот реки, где образуется водоворот, где крутит, вьет струю воды». По приметам, описанным в древнем акте, даже и сейчас можно определить границу этого небольшого участка земли. Она действительно начинается от крутого поворота реки Толвы, как раз около того места, где стояло древнейшее здание монастыря. Колхозники из деревни Великое Поле — она есть и сейчас и расположена в двух километрах от описываемого места — охотно рассказывали, что такое «виры» и как много их на псковских реках, как опасно купаться в этих местах, как часто тонут там люди…
Итак, установлено время, когда было составлено большинство найденных грамот, найдены земли, упоминаемые в них, и выяснено значение многих непонятных слов. Теперь можно сравнить эти единичные частные документы с общим юридическим кодексом законов Псковской феодальной республики: Судной грамотой. Такое сравнение — словно расшифровка «немой» карты. Абстрактные положения кодекса раскрываются в поступках далеких наших предков, о которых рассказывают грамоты.
В полном соответствии с общим сводом законов на каждый договор — будь то мена, купля, продажа, размен земли — пскович составлял грамоту и хранил ее у себя. Перед смертью он завещал землю своим детям, тогда вновь составлялся документ, где указывалось: какие именно земли, кому и на каких условиях передает завещатель. Так, на каждый участок земли, переходивший от одного владельца к другому, веками накапливались грамоты — целый земельный архив. Случалось, что он дробился, грамоты на одну и ту же землю оказывались в руках различных владельцев, возникали споры и тяжбы. Порядок разбирательства таких земельных споров и предусмотрен в Псковской Судной грамоте. Чтобы как-то разобраться в большом количестве документов, подтверждавших права собственности на один участок, древние юристы разделили их на две категории: «старые грамоты» — те, что фиксировали давние сделки, и более новые, отражавшие последние по времени сделки. Во время споров предпочтение отдавалось, конечно, более современным документам.
Но не только о юридических процедурах рассказывают грамоты: из них встает быт, атмосфера, язык тех далеких и все же бесконечно близких нам времен.
Автор: Л. Марасинова.