Одиссея Александра Пересвета. Часть первая.
8 сентября 1380 года рассвет в верховьях Дона запаздывал. Широкая долина реки, окрестные холмы, еще зеленые дубравы — все тонуло в плотном тумане, в котором меркли лучи встающего солнца. Но небо в тот день было безоблачным. Солнце поднималось все выше, туман редел, а когда окончательно растаял, на «чистом и вельми обширном» поле возле Дона друг перед другом в боевых порядках стояли два войска, золотоордынское и московское. И вот они двинулись навстречу, все ускоряя свое движение. Сверкали золоченые доспехи всадников, реяли разноцветные прапорцы, серо-голубой рябью осенней воды отливали начищенные кольчуги. Отовсюду несся храп и ржание понукаемых, но еще сдерживаемых перед атакой коней, слышались клики всадников, побуждающих себя к бою, а над всем этим с обеих сторон нарастал сумасшедший рев труб и убыстряющаяся дробь огромных барабанов. Ордынцы шли на рысях, переходя постепенно в карьер, и вот уже осатаневшая лава пестрых всадников, упреждаемая градом стрел, через несколько секунд обрушится на русскую конницу, чтобы ее смять, растоптать, погнать назад, исступленно рубя…
Стоп! А как же поединок? Тот самый, классический, вошедший во все исторические учебники и хрестоматии бой инока Пересвета с «великаном-печенегом», который мы так хорошо знаем по картине В. М. Васнецова? Мы все помним рассказ о том, как перед битвой с Мамаем на Куликовом поле московский князь Дмитрий Иванович отправился к своему духовному отцу, основателю Троицкого монастыря, преподобному Сергию Радонежскому, получил от него благословение и двух воинов-иноков — Пересвета и Ослебю. Мы помним, что перед началом сражения, когда рати уже соступились, выехал из ордынского войска некий великан и вызвал желающего с ним сразиться. Никто не решался, и тогда инок Пересвет в своем монашеском одеянии сел на коня, взял в руку копье и — сразил «печенега», он пал вместе с ним.
Геройский поступок троицкого монаха стал символом не только этой битвы, но и победы Руси над Золотой Ордой, над поработителями Русской земли, торжеством «честного креста» над «неверными». Образ чернеца, с копьем наперевес несущегося навстречу ордынскому воину, как его запечатлел художник, вполне мог стать гербом Московского государства, легко заменив столь схожего с ним «московского копейщика» Георгия Победоносца, поражающего поверженного дракона, тем более, что в сознании народа в те и последующие времена дракон этот ассоциировался с монголо-татарским игом.
Следуя традиции, один из современных историков, посвятивший свой труд тщательному научному анализу Куликовской битвы в канун ее 600-летия, с уверенностью сообщил читателям, что «столкновению главных сил предшествовало единоборство двух богатырей Пересвета и Темир-мурзы (Челубея). Этот поединок имел целью воодушевить войска обеих сторон. Гибель богатырей в результате единовременного удара копьями произвела сильное впечатление на наблюдавших за традиционным поединком. Это описание очень точно соответствует картине В. М. Васнецова, неизменно привлекаемой в наших школах для рассказа о битве. Однако «стоп-кадр», созданный художником, способен вызвать множество вопросов у исследователя той эпохи. О Пересвете, казалось бы известно, что тот был троицким иноком, который исполнял повеление своего игумена Сергия и погиб на поединке.
Однако некоторые современные историки утверждают, что встречи великого князя с Сергием, предваряющей битву на Дону, не было вообще! А как же иноки-воины, память о которых хранит народное предание? Тоже придуманы благочестивыми писателями позднейших веков? И безымянные могилы, открытые то ли в XVIII, то ли в начале XIX века на территории старого Симонова монастыря, которые мы считаем усыпальницами героев Куликовской битвы,— очередное наше заблуждение?
Вопросы совсем не риторические. В повествованиях о Куликовской битве у Пересвета слишком много эпических черт. Он «старец», «чернец», поражающий противника не столько своим воинским искусством, сколько духовной силой. Он словно бы не имеет прошлого. Его брат Ослебя — еще более призрачная фигура. Порой кажется, что автор Задонщины специально придумал Ослебю только для того, чтобы Пересвет мог с ним проститься на поле боя. Посте гибели Пересвета Ослебя исчезает.
А противник Пересвета? В разных текстах у него разные имена, разный этнический облик, и это позволяет видеть в нем как бы олицетворение самой Орды, которую сокрушить способен не князь, не ратник, а «честной крест» и «сердечная молитва»…
Чтобы выяснить истину или хотя бы приблизится к ней, следует собрать все, что нам известно о Пересвете, Ослебе и о Сергии Радонежском, ограничив круг поисков древнейшими письменными источниками о событиях 1380 года, причем опираясь на древнейшие списки. Скупость их сведений по сравнению с более поздними версиями нас не должна смущать, как не должно смущать расхождение между документом и преданием. Историческое народное сознание развивается по своим законам, иногда превращая злодея в святого, соединяя людей, никогда не встречавшихся и живших в разные времена, трансформируя прошлое по своим желаниям и представлениям, бросая на него отсвет своих надежд. А наука требует точных фактов подтверждаемых другими фактами в их сопоставлении. Другими словами, предания и легенды относятся к собственно истории, как вера к знанию: при всей своей схожести и противоречивости, они живут в разных плоскостях общественного и индивидуального сознания, как факт и построенная на нем гипотеза.
Вот почему в поисках истины мы будем опираться не на авторитет предшествующих историков и высказанные ими предположения, а на результат анализа письменных источников и твердо установленные документами факты. В целом же картина представляется следующим образом.
К концу 70-х годов XIV века Московское княжество и его великий князь Дмитрий Иванович, может быть, впервые ощутили уверенность в своих силах и возможностях. Главный соперник московского правителя, князь тверской, в 1375 году был вынужден отказаться от претензий на ярлык великого княжения владимирского под угрозой полного разгрома коалицией русских князей. В 1377 году в Литве умер великий князь Ольгерд и там тот час вспыхнула борьба между его сыновьями от первого и второго брака за главенство. Этим немедленно воспользовалась Москва, постаравшись распространить свое влияние на литовские земли. Еще раньше, в 1374 году, Русь прекратила выплату традиционной дани Орде. В 1378-м, вступив без предупреждения в Рязанское княжество, московские войска, во главе с Дмитрием Ивановичем, на реке Воже наголову разбили ордынское войско. Ответный удар Мамая, прошедшего «огнем и мечем» Рязанскую землю, был тяжел, но не повлиял на сложившуюся ситуацию. Назревало новое столкновение.
Весной 1380 года в Москве был подписан договор о мире и дружбе с Новгородом Великим. Он развязывал руки московскому князю, позволяя не опасаться теперь сговора за своей спиной новгородцев с Тверью или Литвой. Договор оказался как нельзя более ко времени. В августе рязанский князь Олег Иванович прислал сообщение, что Мамай кочует у реки Воронеж и собирает войска на Москву, договорившись о совместных действиях с литовским князем Ягайло.
15 августа 1380 года войска союзных князей и московская рать должны были собраться в Коломне. 18 августа, как говорит «Сказание о Мамаевом побоище», Дмитрий Иванович со своим двоюродным братом Владимиром Адреевичем, князем боровским и серпуховским, и с другими князьями посетил обитель преподобного Сергия, из рук которого получил благословение на битву. В Коломне стало известно, что на соединение с Мамаем уже двигается Ягайло и в сговоре с ними состоит и рязанский князь. Надо было спешить, чтобы не допустить соединения вражеских армий.
20 августа войска выступили из Коломны, перешли Оку возле устья Лопасни и 5 сентября подошли к верховьям Дона. Дон был форсирован 7 сентября, и к вечеру объединенные силы русских князей подошли к речке Непрядве. За ней и решено было дать сражение подходившему Мамаю.
Последующее хорошо известно. Дмитрий одержал победу. Мамай бежал в Орду, собрал новое войско, но с ним пришлось идти не на Москву, а встречать более грозного противника из заволжских степей, претендовавшего на золотоордынский трон. Боя не было. «Татарские князья», как сообщает летопись, перед сражением демонстративно перешли на сторону хана Тохтамыша. Мамай бежал и был зарезан посланными в погоню воинами. Тохтамыш поспешил сообщить об этом в Москву, не позабыв потребовать подарков и дани…
Такова общая последовательность событий. В них вкраплены и редкие известия о Пересвете и Ослебе. Посмотрим, чем же располагает их исследователь.
«Се же слышахом от верного самовидца…»
Но уже в следующей части.
Автор: Андрей Никитин.