В песках Аравии. Часть вторая.
Добравшись до Янбо, Зеетцен идет с рекомендательным письмом к местному купцу просить совета. Однако тот настроен пессимистически. Европейцу попасть в Мекку и всегда-то было практически невозможно, а сейчас это стало просто немыслимо. К тому же суда из Янбо в Джидду не ходят, так что морем туда не доплыть. Власть ваххабитов распространилась на весь Аравийский полуостров (за исключением Йемена и Хадрамаута) — от Красного моря до Персидского залива. В Мекке и Медине стоят ваххабитские гарнизоны. Последний караван паломников, направлявшийся из Дамаска в сопровождении турецких солдат, был остановлен и разграблен, охрана перебита. Протурецки настроенный правитель священного города бежал. Восточные ворота Джидды, через которые паломники проходят в сторону Мекки,— под неусыпным надзором ваххабитов. А в Медину, где похоронен пророк Мухаммед, говорят, вообще не пробраться.
Но Зеетцен не отступает: как и другие паломники, он пойдет в Джидду пешком. Он не сомневался в успехе. Сейчас толпы людей тянутся на юг. Ему будет нетрудно затеряться среди них. А если возникнут какие-то недоразумения, то у него есть бумага. Там ясно говорится, что он хоть и немецкий подданный, хоть и «франк», но зовут-то его Муса аль-Хаким.
У селения Рабай паломники вдруг закричали: «Ляббайк! Ляббайк!» — традиционный возглас арабов, означающий покорность, послушание и повиновение. Затем они стали сбрасывать свои одежды и облачаться в ихрам, в котором должны предстать перед Каабой.
Зеетцен был осведомлен об этом ритуале, но не припас двух кусков миткаля, рассчитывая принять соответствующий вид в Джидде. Ихрам — не простая формальность, этот ритуал призван символизировать первозданную чистоту человека, прибывающего в Мекку без всяких покровов, без всяких телесных преград между собой и Богом. Тот, кто облачился в ихрам, должен соблюдать определенные правила: не бриться, не чесаться, не ссориться, не приближаться к женщине, не проливать крови, не убивать даже насекомых, не срезать ветки деревьев.
В Джидде Зеетцен остановился в доме некоего Абдаллаха ас-Сукката, в котором обрел доброжелательного советчика и покровителя. Он приходил в отчаяние, когда Зеетцен заговаривал о Мекке.
— Я не вникаю в причины, по которым ты решился на этот шаг, — говорил он, — но это невозможно.
И в назидание рассказывал Зеетцену истории — одна страшнее другой. Но Зеетцен был как одержимый. В Европе не видели даже изображения Мекки. А вот он начертит ее точный план. Об этих своих намерениях он не говорит хозяину, напротив, восхваляет ислам и клянется, что мечтает стать истинным мусульманином.
— Хорошо, я попытаюсь помочь тебе, — сказал наконец Абдаллах. — Ты увидишь то, что не дано увидеть людям твоей страны. Слушай меня внимательно, и ты дойдешь до цели.
Оказывается, для обращения в мусульманство достаточно несколько раз произнести основную формулу ислама: «Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник Аллаха». Затем надлежит совершить ритуал омовения перед молитвой и прочесть сами молитвы — утреннюю, полуденную, послеполуденную, при заходе солнца и в начале ночи. Разумеется, следует неукоснительно соблюдать все, чего требует мусульманская вера. Но для полного обращения, для истинного проникновения в ислам неплохо было бы выучить наизусть весь Коран, положения шариата, Сунну и многое-многое другое.
У Зеетцена появился еще один учитель — мусульманский богослов шейх Хамза. Со времен Геттингена Зеетцён не занимался столь усердно. 31 июля 1809 года его обращение совершилось. Зеетцен получил фирман, Свидетельствующий, что он — мусульманин Муса аль-Хаким, новообращенный. 8 октября переоделся в ихрм, который принес ему шейх Хамза, и почувствовал себя удивительно легко и свободно. Приближался последний месяц года — зуль-хиджжа, когда и следовало совершать хадж.
Вот и заветные Ворота Спасения — Баб эС-Салам, на восточной стороне Джидды. Именно здесь христианам, иудеям и идолопоклонникам грозили смерть или насильственное обрезание. На каменной ограде зловещим предупреждением чернели железные крюки для неверных, дерзнувших ступить на священную землю. Зеетцен, внутренне содрогаясь, зашагал дальше.
Далёе начиналась заповедная земля — гихарам. Она невелика, границы ее со всех сторон давно точно определены. Таинственные знаки отмечали начало харама, пункты остановок каравандв. Дорога петляла по бесплодной каменистой пустыне, окруженной горами, и полого поднималась вверх. А вот это место на самых подступах к Мекке называется «Таним». Оно уже вовсе запретно для неверных. В XVII веке оказавшихся здесь христиан и иудеев сжигали.
Зеетцен шел от Джидды двое суток и достиг Мекки ночью 10 октября 1809 года. Среди гор, в небольшой долинё спрятана от всего мира святая святых ислама. Но в темноте он ничего не смог увидеть — возникло только ощущёние необычности места, его таинственного прошлого и странной нынешней судьбы. «Ведь именно сюда обращены пять раз в день взоры миллионов мусульман всего земного шара» — подумал Зеетцен.
Каждый пришедший в Мекку обязан найти себе проводника — матвафа, который обеспечит паломнику ночлеги, пищу и будет следить, чтобы он не совершил ошибки в выполнении ритуальных обрядов и молитв: в процедурё хаджжа столько тонкостей, что никакому, даже самому истовому мусульманину одному не справиться. Зеетцёну же был просто жизненно необходим такой человек, который бы все объяснял и руководил каждым его шагом.
Зеетцен обратил внимание на то, что в отличие от других восточных городов Мекка не обнесена стеной — естественной оградой ей служат горы. Через весь город тянется широкая улица — Мессаи, к которой с гор сползают ярусами дома, высокие, из неотесанных камней различной формы. Во время хаджжа всем места в домах не хватает, и многим паломникам приходится спать под открытым небом. Посреди Мессаи в самой нижней части долины — площадь. Это и есть знаменитый священный комплекс — мечеть Харам аш-Шериф, или Бейт-Алла, что значит «Дом Аллаха».
Матваф начинает свои объяснения:
— Взгляни, правоверный! Перед собой ты видишь центр мироздания. Ты думаешь, это земля? Нет, правоверный, это часть неба, опрокинутая на землю. И в последний день существования мира она на небо и вернется.
Зеетцен осматривается. Площадь, похожая на традиционный восточный двор, только гигантских размеров, окружена в три и в четыре ряда тонкими колоннами из мрамора, гранита и обыкновенного камня, соединенными поверху стрельчатыми арками и покрытыми множеством маленьких белых куполов — их более ста пятидесяти. Над ними возвышается семь стройных минаретов. Вплотную к площади примыкает несколько зданий — здесь во время хаджжа живут богачи. Зеетцен читал раньше, что первые дома и колоннада построены во времена халифа Омара, примерно в 638 году, но ведь с тех пор многое, и не раз, перестраивалось.
В центре площади — огромный каменный куб футов 40 в высоту, с плоской крышей. Это и есть Кааба, некогда языческое святилище, а ныне главный храм ислама. Окон в Каабе нет. Дверь, обитая листами серебра, выше земли футов на семь, поэтому в храм можно попасть только по деревянной лестнице, которую специально подкатывают во время хаджжа. Дверь открывают всего раза два-три в год, но не для каждого, а лишь для тех, у кого есть большие деньги или особый фирман.
Сверху, примерно на три четверти своей высоты, Кааба покрыта черным шелковым полотнищем, на котором золотом и серебром вышиты изречения из Корана.
— Это покрывало называется кисее, — говорит матваф и, заметив, что ветер колышет его, добавляет: — Видишь? Семьдесят тысяч ангелов летают вокруг Каабы.
Зеетцен пытался прочитать куфические надписи на покрывале.
— Их вышивают в Каире, по повелению турецкого султана. Это почетное право принадлежит одной семье, которая передает его из поколения в поколение по наследству. И египетский караван к моменту хаджжа доставляет эти покрывала сюда. После хаджжа кисву заменяют.
— А с этим что делают? — спросил Зеетцен.
— Если не знаешь, потом увидишь сам, правоверный. Может быть, и тебе выпадет счастье…
Но самым примечательным был «черный камень» — «аль-Хаджар- ль-асвад», вделанный в угол Каабы выше земли и чуть ниже человеческого роста. Согласно преданию, камень спустил библейскому Аврааму (у арабов он зовется Ибрагимом) с неба архангел Гавриил, в исламе зовущийся Джебраилом. В те времена камень якобы сверкал такой яркой белизной, что его было видно за четыре дня пути до Каабы. Но постепенно от грехов человеческих он темнел и темнел, пока не стал почти совсем черным…
Проводник продолжал свои объяснения. «Мне надо зарисовать эти места, начертить план, — думал между тем Зеетцен. — Как это сделать? Он следит за мной. Но все должно быть изображено точно, без ошибок. Запомнить… Или потом… во время хаджжа? Тогда будет много народа. Кто заметит?» А сам послушно следовал за матвафом.
Около Каабы — священный источник Земзем. В этих засушливых краях появление Земзема похоже на чудо. У мусульман есть об этом легенда. Когда жена Ибрагима Сарра почувствовала, что она стареет, не подарив мужу потомства, она послала его к своей служанке египтянке Агари. Та родила Ибрагиму сына Исмаила, но Сарра, тогда же родившая Исаака, выгнала из дома Агарь с маленьким сыном. Они чуть не погибли в пустыне от жажды, но архангел Джебраил сжалился над ними — он ударил о землю крылом, и появился Земзем. «Как похожи все эти легенды в разных религиях! — думал Зеетцен. — На Синае вода появилась после того, как Моисей ударил о землю посохом».
Продолжение следует.
Автор: Павел Чайка, главный редактор исторического сайта Путешествия во времени
При написании статьи старался сделать ее максимально интересной, полезной и качественной. Буду благодарен за любую обратную связь и конструктивную критику в виде комментариев к статье. Также Ваше пожелание/вопрос/предложение можете написать на мою почту pavelchaika1983@gmail.com или в Фейсбук, с уважением автор.