Уличи и тиверцы – выгонцы галицкие

В 1223 году татаро-монголы впервые пришли на нашу землю. Русь, разделенная, ослабленная княжескими междоусобицами, не была готова к боям со столь сильным противником. Все же три старших князя, три Мстислава — Мстислав Романович Киевский, Мстислав Святославович Черниговский и Мстислав Мстиславович Галицкий, объединив свои войска, вышли навстречу врагу и первоначально остановились в низовьях Днепра. К ним присоединился сильнейший половецкий хан Юрий Кончакович, уже потерпевший поражение в битье с татаро-монголами. В войске находились и многие младшие русские князья. Из разных городов и княжеств подходили подкрепления:

«…Галичане и Волынци киждо со своими князьями, а Куряне и Трупчане и Путивлици киждо со своими князьями приидоша коньми». Так говорит летопись. А дальше сообщает: «Приидоша и выгонци Галичьские въ лодъяхъ по Днестру, и выидоша въ море, бе бо лодий 1000, и воидоша в реку Днепръ, и возведоша пороги, и сташа у реки Хортици на броде на протолочьи; бе же с ними Домаречьич Юрьи и Держикрай Володиславович».

Правда, в одном из списков Ипатьевской летописи сказано, что было их 1000 людей, а не ладей, но и в этом списке сделано исправление — вместо «людей» — «ладей». Во всех же других списках этой летописи написано именно «ладей», как и в остальных летописях. Далее в летописи сказано, что татаро-монголы пришли к берегу Днепра посмотреть русские ладьи («олядии»), что, в свою очередь, многие русские князья подъехали на конях к берегу Днепра, посмотреть на «невиданную рать», давая ей различные оценки.

Предводитель же «галицких выгонцев» Юрий Домаречич сказал, что это «ратьницы суть и добрая воя» (ратники и хорошие воины). Впереди была несчастливая битва на Калке… Слово «выгонцы» значит изгнанники, беженцы. Кто же они?

Это не галицкое войско — то пришло к Днепру ранее, вместе со своим князем Мстиславом по прозвищу Удалой. Жили, видимо, эти «выгонцы» на Днестре, но не в самом Галицком княжестве, а ниже, южнее его пределов, в которые входило верхнее и среднее течение Днестра. Что же это за огромное русское войско такое, состоящее из изгнанников, откуда оно взялось, да и только ли из одних изгнанников оно состояло? Для того, чтобы ответить на эта вопросы, нам придется вернуться еще на несколько столетий назад, посмотреть, что происходило тогда в Поднестровье, на нынешней территории Молдавии.

Судя по летописи, в период, непосредственно предшествовавший образованию Древнерусского государства, там обитали тиверцы — одно из четырнадцати восточнославянских племен, предков украинского и белорусского народов. В первой половине X века непосредственными соседями тиверцев стали уличи — другое восточнославянское племя, до того сидевшее в низовьях Днепра. После трехлетней войны со Свенельдом, одним из полководцев киевского князя Игоря, уличи ушли с Днепра и поселились в междуречье Буга и Днестра. С тех пор уличи и тиверцы обычно упоминаются в летописях вместе. Мы знаем, что киевские князья вели борьбу за покорение уличей и тиверцев, как и других восточнославянских племен. Что тиверцы принимали участие в походах киевских князей на столицу Византии — Константинополь. При Олеге, в 907 году, еще как союзники, а при Игоре, в 943 году, — уже в составе основного русского войска.

К этому времени земли их были включены в границы Древнерусского государства, а сами они вошли в состав древнерусской народности. В летописном своде, составленном в начале XII века, в статьях, описывающих время, предшествующее созданию Древнерусского государства, о них сказано: «Уличи и тиверьии седяху бо по Днестру, приседяху къ Дунаеви. Бе множество их; седяху бо по Днестру оли до моря, и суть гради их и до сего дне». В одном из летописных сводов добавлено, что города их существуют и до сего дня. Как считают одни ученые, это значит, что во времена летописца, то есть в начале XII века, города уличей и тиверцев уже «рассыпались», лежали в развалинах.

Другие слово «спы» истолковывают как «вал», «насыпь», и получается, что в начале XII века города эти еще сохраняли свои валы, свои укрепления. Баварский географ IX века называет уличей многочисленным народом и упоминает, что у них было 318 городов, тиверцев же географ назвал свирепейшим народом и сообщил, что у них было 148 городов. Об уличах и тиверцах, как подвластных киевскому князю племенах, писал в середине X века и византийский император Константин Багрянородный. Он же описывает и разрушенные кочевниками города их в низовьях Днестра. Вот, собственно, и все, или почти все, что известно по письменным источникам об этих двух восточнославянских племенах.

Долгие споры шли и продолжаются в науке даже относительно самого названия этих племен. Большинство ученых считает, что название «тиверцы» происходит от древнего названия Днестра — Тирас, хотя возможны и другие истолкования происхождения этого племенного названия. Например, такое: мы знаем по письменным источникам, что у тиверцев было много городов. Может быть, племенное название их связано с обитанием в укреплениях, «твердях», как их называли в Древней Руси. Ведь связаны же с местом обитания названия таких племен, как поляне или древляне. По-польски крепость, укрепление, город — «twierdc», а жители таких городов или крепостей назывались «twierdcy» — «твиердцы», «тиверцы» — горожане, градо-жители.

Относительно происхождения племенного названия «уличи» тоже не все ясно. Название «уличи» большинство исследователей выводит от слова «угол», имея в виду изгиб Черного моря и низовьев Дуная и Днестра. Однако эта гипотеза, с моей точки зрения, неубедительна. Изгиб морского берега вовсе не угол, а лука или лукоморье. Слово «ул» в славянских языках, в том числе и в древнерусском, имеет значение «скопление», «множество». Отсюда слова «улей», «улица» и другие. Окончание «ич», «ичи» обозначает принадлежность. Петр Иванович — из рода Ивана и т. д. Напомним, что русский летописец сообщал, что уличей было множество, баварский географ называл их многочисленным народом. Вполне возможно, что само название «уличи» связано с их многочисленностью.

Однако откуда бы ни произошли названия этих племен, в истории их как до, так и после включения в состав древнерусской народности было много загадочного. Археологическая экспедиция открыла на территории Прутско-Днестровского междуречья и Нижнего Подунавья сотни неукрепленных поселений, десятки городищ, целый ряд могильников. Славянские поселения хорошо прослеживаются здесь уже с VI—VII веков н. э. Сначала это были относительно небольшие неукрепленные поселения с глиняной посудой, сделанной без применения гончарного круга, с довольно примитивной материальной культурой. Однако постепенно количество поселений возрастало, увеличивались их размеры, выделялись ремесленники различных специальностей, работавшие на рынок.

На рубеже IX и X веков наиболее обширные поселения, расположенные выгодно со стратегической и экономической точек зрения, были укреплены. Эти городища окружали широкие и глубокие (до 5 метров глубины) рвы, мощные валы, поверх которых высыпали заполненные землей и камнями срубы — городни. На городищах находились колодцы, большие зерновые ямы-хранилища. В случае нападения врагов в городищах находили защиту, пищу и воду жители не только окрестных поселений. Но прежде всего городища были в собственном смысле городами, то есть средоточием ремесел и торговли.

Вокруг городищ-цитаделей стремительно разрастались ремесленные посады, и в X—XI веках население ряда городищ достигало уже 4—5 тысяч человек, а это типично для средневековых европейских городов. Интересно, что городище и его посад, составляя единый социально-экономический и культурный комплекс, значительно различались между собой. С одной стороны, и на городищах и на посадах люди жили в одинаковых домах — зимой в тесных полуземлянках с большими каменными печами, летом — в обширных наземных неотапливаемых помещениях, — пользовались одинаковой посудой и другой утварью. Но на городищах жила знать, воины, ремесленники обрабатывающих специальностей. Здесь найдены сотни образцов различного оружия (на одном только Екимауцком городище — свыше 500): железные наконечники стрел, копий, сулиц, части сабель, кистени, боевые топоры, пластинчатые и кольчужные доспехи, многочисленные серебряные и другие украшения, знаки власти, такие, как массивная шейная серебряная гривна.

Здесь же открыты мастерские оружейников, кузнецов, ювелиров и другие с полным набором инструментов, полуфабрикатами и готовыми изделиями.

На окружающих городища посадах жили ремесленники добывающих специальностей — прежде всего металлурги и связанные с ними углежоги, рудокопы, а также гончары. Здесь найдены сотни килограммов железной руды, шлака, кричного железа, литейные мастерские, десятки печей для обогатительного обжига железной руды, домниц для выплавки железа, гончарных печей. Зато оружия на посадах гораздо меньше, а серебряные украшения и вовсе редки, в основном встречаются грубые литые медные копии с них.

Жители посадов продолжали еще заниматься сельским хозяйством, охотой, бортничеством и другими промыслами. Жителей городищ и посадов разделяло и мировоззрение. На городищах находят нательные кресты — знак христианства. На посадах крестов нет, зато очень много атрибутов язычества — амулетов из медвежьих и кабаньих клыков, глиняных изображений языческих идолов… И на городищах и на посадах найдены музыкальные инструменты, детские игрушки из глины, привозные предметы — красивые стройные кувшины из Византии, серебряные диргемы, остродонные сосуды из Средней Азии, изделия западных славян и Болгарии.

И все-таки по всему облику материальной культуры, по всем видам сооружений и изделий, по всей эволюции культуры и по исторической судьбе своей Прутско-Днестровское междуречье было частью Древней Руси, ее юго-западным форпостом, одним из блестящих центров развития древнерусской культуры. Сотни шиферных пряслиц привозили сюда из мастерских Овруча, украшения и оружие шли из Поднепровья и других центральных областей Руси. Как и в этих областях, в Поднестровье в X веке языческий обряд сожжения умерших и захоронения праха под курганными насыпями сменился христианским обрядом погребения.

Постепенно оборонительная роль городищ все более возрастала. В VII—IX веках в причерноморских степях хазары с трудом отбивались от наступавших с востока кочевых орд печенегов. В 915 году печенеги впервые вторглись на русскую землю, и с тех пор борьба с тюрками-кочевниками стала одним из важнейших факторов всей жизни Древнерусского государства. Естественно, особенно страдали от набегов кочевников — печенегов и сменивших их в середине XI века половцев — жители окраинных земель Древнерусского государства, в том числе и обитатели Прутско-Днестровского междуречья.

В начале X века кочевники уничтожили южное гнездо древнерусских поселений, располагавшихся в низовьях Днестра и на побережье Черного моря, и заняли их место. В начале XI века, вместе с Византией сокрушив первое Болгарское царство, кочевники прорвались в Дунайскую долину. На протяжении XI века они заняли и степную зону Днестровско-Бугского междуречья, отрезав славян Поднестровья от центральных районов Руси. Таким образом, с трех сторон — с юга, запада и востока — древнерусское население Прутско-Днестровского междуречья оказалось окружено кочевниками. Раскопки открыли полные драматизма картины ожесточенных, но неравных битв. На валах, в жилищах, на посадах найдены десятки скелетов погибших людей. Все дальше к северу продвигались кочевники, и к середине XII века еще недавно цветущие города междуречья, кроме самых северных, лежали в руинах.

Что же случилось с древнерусским населением междуречья, все ли оно погибло, какова его судьба? Ответить на этот вопрос не так-то просто. Заметим, что кочевники окружили древние земли уличей и тиверцев с трех сторон — с юга, запада и востока. С трех, но не с четырех. Путь для спасения на север был открыт, и там было, где спастись. После Витического съезда князей в 1100 году стало самостоятельным, быстро крепло и расширяло свои границы Галицкое княжество, расположенное в верховьях Днестра. В первой половине XII века оно уже включало в свои пределы и земли по среднему Днестру.

Естественно предположить, что в пределы Галицкого княжества и бежали русские люди из сожженных и разоренных кочевниками городов Прутско-Днестровского междуречья. Однако бежали-то они, видимо, далеко не все. Хотя территория Прутско-Днестровского междуречья и входила в пределы половецкой земли — Белой Кумании, хотя половецкие набеги и докатывались до самых границ Галицкого княжества, однако закрепиться на основной территории междуречья половцам было не так-то просто. Здесь, среди покрытых густыми лесами холмов, оказывалась в значительной мере бессильной основная воинская сила кочевников — конница, мало годились эти земли для кочевого скотоводства.

Раскопанные нами могильники того времени показывают, что те кочевники, которые оставались на территории междуречья, оседали на землю, превращались в земледельцев и перемешивались с местным славянским населением, теми же уличами и тиверцами, то есть переставали быть и кочевниками и врагами коренного населения междуречья.

Смешанные браки между русскими и половцами вообще были тогда не редкостью не только среди простых людей, но и в самых социальных верхах. Половецкий хан Котян, например, был женат на русской княжне — дочери Мстислава Галицкого.

Археологические разведки и раскопки показали, что и после середины XII века, после разрушения основных расположенных здесь городов, древнерусское население продолжало жить в лесостепной части междуречья под защитой лесов.

В летописях содержится несколько, известий о том, что в XII веке галичане жили на нижнем Дунае, занимаясь там рыболовством и торговлей. В знаменитом «Списке городов русских дальних и ближних», составленном в конце XIV века, упоминается три русских города на Днестре. Самый северный из них — Хотин — входил в пределы Галицкого княжества, но другие два — Чорн и Белгород — находились гораздо южнее границы княжества.

Но настала пора вернуться к галицким выгонцам. Напомним, что в 1223 году они на 1000 ладей прошли долгий путь, сначала по Днестру до его устья, затем по Черному морю до устья Днепра и от устья Днепра вверх по реке, где они возле Хортицы присоединились к основным русским силам. В ладью, способную пройти по двум большим рекам и морю, помещалось не менее 10 воинов. Значит, на 1000 ладен плыло не менее 10 тысяч человек. Это большое войско. Кроме того, часть войска, вероятно, оставалась на месте для охраны поселений, женщин, детей и стариков. Значит, и в начале ХIII века в Прутско-Днестровском междуречье не только сохранялось, но и пополнялось за счет галицких выгонцев-изгнанников значительное русское население. Причем изгнанников было много, раз их именем назвали всю армию с Днестра. Что же заставило столько людей бежать из сильного княжества туда, где еще дымились развалины сожженных кочевниками русских городов, где истлевали кости погибших в неравных боях воинов?

Историк С. М. Соловьев пишет: «Мы видели, какою силою пользовались бояре в Галиче, силою, перед которою никло значение князя; легко понять, что князь с таким характером, как Роман, скоро должен был враждебно столкнуться с этою силою: «Не передавивши пчел, меду не есть», — говорил он, и вот лучшие бояре погибли от него, как говорят, в страшных муках, другие — разбежались».

Тут дело, конечно, не только в характере галицкого князя Романа Мстиславовича, а в общей политике галицких князей, стремившихся к единовластию. Эту же политику проводили и предшественники Романа Мстиславовича, например знаменитый Ярослав Владимирович Осмомысл, воспетый в «Слове о полку Игореве», сын Осмомысла Роман. Сам Роман Мстиславович, не только притеснитель бояр, но и храбрый воин, погиб в 1205 году в битве с войсками польского короля Лешко. Сражаться с иноземными врагами испокон веков было куда как труднее, чем давить пчел, приносящих мед.

Впрочем, на юг, в пределы Прутско-Днестровского междуречья, из Галицкого княжества бежали не только бояре, но и крестьяне и другие простые люди, спасаясь от феодального гнета, предпочитая полную опасностей и невзгод, но вольную жизнь. Им было куда бежать. В холмистых, покрытых густыми лесами областях Прутско-Днестровского междуречья, в поселениях, самой природой скрытых от вражеского глаза, продолжали жить многие русские — потомки летописных уличей и тиверцев. Выгонцы галицкие оседали здесь в селах, где жило родственное им русское население. В условиях непрерывной военной опасности, которая угрожала ему со всех сторон, это русское население по необходимости выставляло большое и грозное войско. Войско, надо думать, призвано было не только отбивать нападения кочевников, но и защищать беженцев от посягательств галицкого князя и других феодальных властителей.

На многих поселениях XII — начала XIII веков наша экспедиция открыла материальные свидетельства обитания там «галицких выгонцев». Здесь, наряду с преобладающей посудой общерусского типа, встречается и такая, которую выделывали только в Галицком княжестве. В самом же княжестве этой посуды было гораздо больше, чем общерусской.

…Но вот настала тяжкая для Руси пора. На восточных и южных границах ее появились татаро-монголы, самый страшный, не ведомый еще до того враг, угрожавший народу поголовным истреблением.

Русское население Поднестровья, выгонцы галицкие и потомки летописных уличей и тиверцев, поднялись вместе с другими на защиту Руси. Они пошли на соединение с основными русскими силами, хотя среди командующих этими силами был и галицкий князь, один из тех, кто превратил многих из них в изгнанников и беженцев. Войско «галицких выгонцев» проделало свой легендарный путь по рекам и Черному морю, чтобы погибнуть, защищая Русь от самых страшных ее врагов.

…Однако и после битвы при Калке русское население Прутско-Днестровского междуречья, хотя и ослабленное и поредевшее, уцелело. Войдя затем в состав молдавского народа в качестве одного из важных его слагаемых, оно внесло свой вклад в формирование его языка и культуры, напитав соты национального достояния этого народа и своим медом.

Автор: Г. Федоров.