О великих философах античности
Есть полушутливое мнение, что любую тему можно начать словами: «Еще Аристотель…». А почему, собственно, Аристотель? Разве не было блестящих умов до него, разве нет проблем, где он-то и противился новому? Стоит задать себе эти вопросы, и возникает подозрение, что мы до сих пор не освободились от пут поздней средневековой учености, во всем преклонявшейся перед великим мыслителем древности и тем оказавшей ему плохую услугу. Но если средневековые ученые имели на то оправдание — попросту слабо знали античность, — нам такого оправдания нет. Более ста лет назад немецкий филолог Герман Дильс издал классический труд «Фрагменты досократиков» (1903), где поставил (и во многом решил) грандиозную задачу — свести в одной книге все, что известно о греческих философах, живших до Сократа. Благодаря ему и его последователям почти все, дошедшее от ранних греческих мыслителей, ныне выявлено и сделалось доступным. Каков же итог?
Во-первых, стало ясно, что до Сократа философы по преимуществу рассуждали о природе, тогда как он поставил во главу угла внутренний мир человека и, прежде всего, этику. Он определил образ мыслей своего великого ученика Платона, который лишь в старости обратился к природе.
Во-вторых, рухнула концепция «отцов» (Геродот — отец истории, Гиппократ — отец научной медицины, Аристотель — отец зоологии, он же — отец логики и так далее). Все «отцы» оказались не столько зачинателями, сколько «завершителями», каждый подводил итог вековой традиции.
Аристотель же был скорее консерватором и в отличие от Платона, своего учителя, во многом избегал новых веяний, отчего, по-видимому, и стал на две тысячи лет оплотом консервативного знания. Вторую половину жизни он работал не столько как философ, сколько как блестящий классификатор, что и обеспечило ему славу отца наук. Но отцом одной из научных дисциплин он в самом деле стал — он был первым, не имевшим серьезных предшественников, историком науки, имел тут блестящих учеников, и нам остается в этом за ним следовать.
Пусть концепция «отцов» наивна, но забывать о ней не стоит. При внимательном взгляде на историю науки в ней ясно видны два основных процесса — история познания нового (когнитивная история науки), история усвоения знаний обществом (социальная история науки). Так вот, концепция «отцов» — результат смешения двух историй: имена тех, кто сумел довести знания до сколько-то широкого круга людей, запомнились потомкам как имена творцов, чуть ли не с нуля начинавших.
Впоследствии это стало нормой: Ньютона чтут как отца новой физики, Линнея — систематики, Канта — космогонии, Дарвина — эволюционизма. И всё новые имена появляются в списке, восходящем к временам Аристотеля. А что же до него? Ответу на этот вопрос и посвящается серия очерков интересного автора — Юрия Чайковского – о великих философах и мыслители Античности. Так что заходите еще.