Кто печатал Гутенбергову Библию?

Ответ на вопрос, стоящий в заголовке, казалось бы, в нем самом и заключается. Однако история раннего книгопечатания все еще хранит немало тайн, и это — одна из самых жгучих…

Ученых сбивает тот факт, что никакой подписи или фирменного знака печатника на многих «инкунабулах» (по-латыни «инкунабула» — «колыбель», так именуют специалисты древнейшую книгу) может не быть, и зачастую остается только гадать, какие же из них кому принадлежат. Так обстоит дело с так называемой «42-строчной Библией», напечатанной, по-видимому, в Майнце между 1452 и 1455 годами, «36-строч¬ной Библией», вышедшей не то в Майнце, не то в Бамберге около 1460 года, с «Католиконом» Иоганна Бальбы (Майнц, 1460 год) и сочинениями Фомы Аквинского, о которых известно, что они были изданы в 1471 году там же. Но кто их все печатал, это еще нужно доподлинно установить.

Первая из этих книг — один из главных шедевров Гутенберга (если это и вправду его работа). Она представляет собой полный текст Библии на латыни, напечатанный в две колонки, по 42 строчки в каждой, настолько четким, насыщенным готическим шрифтом, что его не сразу отличишь от лучших образцов рукописного искусства переписчиков раннего Возрождения. А ведь это первая мало-мальски значительная публикация, выполненная при помощи подвижных литер, а не с цельных постраничных досок.

Хотя в этом, собственно, и состояло великое изобретение Иоганна Гутенберга, некоторые солидные авторитеты приписывают «42-строчную Библию» его талантливому ученику Петеру Шефферу.

Ведь дельцом Гутенберг был куда менее способным, чем изобретателем. И когда в 1455 году он окончательно запутался в долговых обязательствах, Шеффер вместе с богатым бюргером Иоганном Фустом, вероятно, игравшим в этой истории не очень благоприятную роль, перенял у первопечатника все его предприятие.

Есть здесь и существенная неясность. Можно предположить, что Гутенбергу во время финансового крушения удалось сохранить немногие из своих литер и утаить рецепт типографской краски. Так что он ли печатал «42-строчную Библию» или Шеффер с Фустом — это еще вопрос спор¬ный.

Разрешением всех этих проблем решили заняться американские физики, сотрудники Университета штата Калифорния в городе Дейвисе Т. А. Кахилл, Б. X. Куско, Р. А. Элдред и Р. Н. Шваб.

Для этого им пришлось разработать специальную аппаратуру, целую систему, которая позволяет без ущерба для материалов выполнять точнейший анализ содержания в типографской краске, бумаге или пергаменте всех химических элементов, начиная от натрия и до самого конца таблицы Менделеева.

Эта аппаратура основана на использовании пучка протонов высокой энергии и обладает пространственным разрешением в субмиллиметровом диапазоне. Для нее не остается секретом тончайший состав химических элементов, встречающихся в анализируемом образце.

Благодаря этому и возникла возможность в отдельности анализировать каждую букву или вручную раскрашенный инициал — первую литеру в недаром так называемой с древности красной строке.

Оказалось, что на всех двадцати восьми изученных страницах типографская краска содержит в себе очень много свинца и меди. Пожалуй, ни в какой иной древней книге такого высокого содержания этих металлов не встречалось. Исключение составляет лишь одна из страниц другой, также приписываемой, причем с большей уверенностью, Гутенбергу «36-строчной Библии». По-видимому, обе книги вышли из-под пресса самого первопечатника. Возможно, типограф изготовил десять — двенадцать различных порций краски, несколько отличающихся друг от друга своим химическим составом.

Это пролило свет на происхождение своего рода печатной энциклопедии XV века — «Католикона» Иоганна Бальбы. Не только худшее, по сравнению с Библиями, общее полиграфическое исполнение, но и нынешние результаты анализа теперь позволяют отвергнуть утверждения некоторых специалистов, что это тоже детище Гутенберга: слишком уж отличается химический состав краски, которой напечатан «Католикон», от других его изданий. Вряд ли первопечатник вдруг внес столь решительные изменения в многократно оправдавший себя рецепт ее изготовления.

Словом, истинная картина рождения первых в мире печатных с набора книг проясняется, хотя и шаг за шагом, но все более уверенно.