Откуда пошло славянское письменное слово. Продолжение.

Откуда же идет эта письменность докирилловской поры? Какою была она? Каким алфавитом пользовалась? Знаменитый трактат черноризца Храбра — болгарского ученого, жившего в X веке, рассказывает следующее.

Вначале славяне пользовались «чертами и резами», с помощью которых они «чтеаху и гатааху» (считали и гадали). Позже они применяли для письма греческий алфавит, но «без устроения». Однако, пишет древний филолог, это было неудобно: в средневековом греческом алфавите не было специальных знаков для обозначения звуков «б», «ж», «з», «ц», «ч», «ш», «я», «у», «ю» и т. д.

Поэтому нужен был специальный алфавит, способный изображать все фонетические особенности славянской речи. Такую задачу, очевидно, и выполнил Кирилл. Согласно данным древнего языковеда, азбука, созданная Кириллом, состояла из 38 знаков. Полная, более поздняя кириллица между тем имеет 43 знака; очевидно, пять из них (два йотированные «юса», йотированные «а» и «е», «ук») были добавлены учениками Кирилла.

Как видим, в представлении Храбра с именем великого просветителя связывается лишь третий этап в эволюции славянского письма — этап «устроения» славянской азбуки. Сама же письменность с использованием иной графической системы существовала раньше.

Древнейшая славянская письменность знает два алфавита — кириллицу и глаголицу. Оба имеют примерно один состав. Но зато различие в графике оказывается настолько серьезным, что в них почти нет знаков, хоть сколько-нибудь похожих друг на друга. Происхождение кириллицы (с точки зрения рисунка литер) не представляет загадки: это греческое уставное письмо VIII — IX веков, дополненное рядом литер для обозначения тех отсутствующих в греческом языке звуков, о которых писал ученый черноризец. Зато глаголица — подлинный сфинкс древней палеографии. Происхождение ее до сего дня вызывает недоумение и споры ученых. Ее графика настолько своеобразна, настолько не похожа на все остальные буквенные системы, что никакое сравнение не дает убедительных результатов.

Многие признанные авторитеты считали (и считают ныне), что плодом творчества Кирилла была кириллица. Однако значительно большая часть исследователей приписывала (и продолжает приписывать) Кириллу честь создания глаголицы. Еще в середине позапрошлого века известный филолог и историк Измаил Срезневский выступил с гипотезой, что кириллица — это развитое письмо докирилловского времени. Несколько позже эта догадка была поддержана известным филологом Всеволодом Миллером, а в послевоенные годы нашла развернутое обоснование в работах болгарского языковеда Емила Георгиева. Суть его гипотезы сводится к следующему.

Кириллица — результат приспособлении греческой графики к фонетическим особенностям славянской речи. Она формировалась на протяжении длительного времени задолго до прибытия Кирилла в Моравию и продолжала развиваться в последующие годы. Кирилл изобрел глаголицу, которая имеет все черты искусственной азбуки, созданной одним лицом со специальной, сознательно сформулированной целью. Этот искусственный алфавит, однако, был крайне неудобен для практического употребления, почему и не прижился на практике. Он должен был уступить место более привычной и простой кириллице, которая и стала графической основой славянской письменности X и последующих веков.

Гипотеза Е. Георгиева наиболее удачная из всех, которые когда-либо были высказаны по поводу исторического соотношения двух славянских алфавитов. Однако, чтобы подтвердить ее, нужны были убедительные факты. Ими могли быть только подлинные автографы того времени.

Так называемые «сарматские знаки» Северного Причерноморья принадлежат к числу наиболее интригующих документов восточноевропейской старины. Сейчас известны сотни находок этого рода. Порой таинственные символы располагаются рядами, образуя системы, очень похожие на текст.

Толковать «сарматские знаки» пытались по-разному, но единственной правдоподобной гипотезой является мысль о том, что это — зарождающаяся письменность иероглифического типа. Она не получила завершенного характера, но под влиянием греческой грамотности довольно рано трансформировалась в так называемое «русско-хазарское» фонетическое письмо рунического толка, известное на основании ряда памятников.

Параллельно у населения лесостепи намечается совершенно иная традиция, основанная на использовании греческого алфавита.

Славяне издавна были в числе тех племен, которые поддерживали тесные контакты с античной ойкуменой. В этих условиях мысль использовать греческую или латинскую графику для изображения славянских слов (а еще раньше, возможно, чисел) так или иначе должна была возникнуть в сознании наших предков. Сейчас в распоряжении науки имеются твердые данные, позволяющие утверждать, что случилось это, во всяком случае не позже, чем в начале нашей эры. Мы имеем в виду письменность черняховской культуры (первая половина и середина I тыс. н. э.), представляющую собой одно из наиболее блестящих явлений в развитии Восточной Европы той эпохи.

О том, что племена, оставившие памятники Черняховского типа, знали письменность, заявлено давно. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные находки стилей — костяных палочек для письма по бересте или по навощенным деревянным табличкам. В последние годы стали известны непосредственные образцы этой письменности — автографы, датируемые II—V в. н.э. Пока это отдельные буквы, в лучшем случае — слова, но сам факт их существования невозможно переоценить.

Если многие ученые склонны сопоставлять загадочные «сарматские знаки» с не менее загадочными «чертами и резами», то граффити черняховской культуры демонстрируют нам употребление греческой (и, по-видимому, латинской) графики «без устроения», то есть до преобразования иноземного алфавита в специально славянский. Благодаря этим находкам гипотеза И. Срезневского — В. Миллера — Е. Георгиева перестает быть простым предположением и становится на твердый грунт археологических фактов. Начало формирования кириллицы реально уходит в глубь веков.

Конечно, использование греческого алфавита для изображения чисел и слов позволяло передавать информацию в письменном виде. Но литература на такой письменной основе возникнуть не могла — для этого требовалось хотя бы минимальное «устроение».

Русские Евангелие и Псалтирь, которые Кирилл читал в Херсонесе за год или два до поездки в Моравию, не могли быть написаны собственно греческим алфавитом. Поэтому приходится предположить, что было еще одно звено в общей цепи возникновения славянской письменности: какой-то более или менее «устроенный» алфавит на греческой основе — еще до изобретения Кириллом глаголицы. Такой алфавит теоретически представляется совершенно необходимым, но до совсем недавнего времени никаких реальных представлений о нем у исследователей не было.

Продолжение следует.

Авторы: М. Брайчевский, С. Высоцкий.