Уолтер Рэли и его увлекательная биография
Ее короновали, когда ему было всего четыре года. Впервые он увидел ее в 1575 году. Ей было 42: ровно вдвое больше, чем ему. Женщина среднего роста с очень прямой спиной — чтобы казаться выше. Жидкие рыжеватые волосы, золотистые глаза под тяжелыми птичьими веками, длинный, тонкий, с чуть заметной горбинкой нос, острые скулы, маленький поджатый рот, желтоватая кожа, резкий голос и красивые, удивительно красивые руки… Королева, чьей мечтой была надпись на могильной плите: «Здесь покоится Елизавета, что правила и умерла девственницей» Он сипло крикнул: «Боже, храни королеву!» – она даже не обернулась.
Уолтер Рэли возмечтал завоевать ее. В один из дней, когда для безнадежно унылого воздыхателя герцога Анжуйского, брата короля и наследника Франции (она называла его «Лягушачий принц») было устроено изысканное развлечение – травля медведя, – Уолтер вез письмо во дворец. Когда он приближался к воротам, королева стояла, разглядывая снежное месиво, в которое предстояло ступить божественной ножкой. Миг — и огненно-красный плащ, едва ли не единственное достояние младшего сына обедневшего английского аристократа, разостлан по грязи. Стоя на плаще, смеющаяся Елизавета спросила его имя.
Вскоре он был назначен начальником ее личной охраны. Теперь Рэли ежедневно наблюдал свою королеву. Она не уставала говорить о своем царственном девстве. При этом она охотилась, как Диана, ходила, как Венера, ругалась, как Генрих третий, и была на редкость нечистоплотна. Она выглядела, как королева фей, и танцевала, как ее мать Анна Болейн, казненная за сожительство с родным братом. Душа королевы открывалась в пляске – ноги поднимались высоко и бесстыдно, она пристально смотрела в глаза партнеру и иногда скрывалась вместе с ним за дверью личных покоев, не прекращая танца. Она говорила, не умолкая, что там говорила – трещала, болтала, без устали молола языком. Ничего не скажешь, достойный предмет воздыхания, но сердце мужчины – потемки…
В 1580 году двадцатишестилетний капитан английской армии Уолтер Рэли во главе отряда в сто человек был отправлен подавлять очередное восстание ирландцев. Испания активно помогала восставшим – ее флот находился у побережья. У англичан не было артиллерии, а подвести ее сушей было невозможно – даже не из-за бездорожья, а потому, что по ночам ирландцы проходили по следам английской армии, сжигая все, что было на пути: собственные дома, деревни. Испанцы заняли Форт Смерник, отправив корабли за подкреплением. Англичане двинулись к форту. Капитан Рэли решил задержаться и проучить ирландских партизан. Наблюдательный и сметливый, он быстро понял, как ирландцы предпочитают воевать: мирные крестьяне днем, они ночами организуются в летучие карательные отряды. Что ж, будем сражаться с врагами их же методами! Рэли спрятал людей среди остатков снятого английского лагеря. До наступления темноты они лежали, прижавшись друг к другу. Наступила ночь. Бесшумно, как призраки, из мрака появились ирландцы. Англичане подождали, пока те займут лагерь, и напали.
У одного ирландца за поясом болталось несколько ивовых жгутов – такими взнуздывали лошадей. «Зачем?» – удивился Рэли. «Вешать английских негодяев!» – был ответ. Капитан пожал плечами и отдал приказ: повесить наглеца на собственной веревке. Когда партизанский отряд был ликвидирован, Рэли со своими людьми догнал остальную армию.
Подступиться к форту Смерник без артиллерии – нечего и мечтать! Уже послан гонец в Лондон с просьбой прислать корабли к побережью. Но пока их нет, и приходится ждать, действуя на свой страх и риск. Чтобы не давать солдатам застояться, Рэли водит их на ночные вылазки, внезапные и стремительные. В одном из таких набегов была захвачена напрестольная пелена папского нунция – испанцы пришли в бешенство, Рэли был очень доволен. Чувствуете задатки? Наконец прибыла артиллерия. После первого залпа по форту испанцы предложили переговоры. Последовал решительный отказ. Прогремел второй залп – враги пообещали убраться из форта, если их отпустят домой, в Испанию. Снова отказ: только безоговорочная сдача. Третий залп – и крики «Misericordia! Misericordia!» (пощадите!) огласили окрестности. Полная победа англичан и поголовное истребление пленных: по приказу Рэли было повешено 507 испанцев, два десятка ирландцев, несколько предателей-англичан. Испанские корабли, шедшие на подмогу, опоздали на каких-то четыре дня…
Его успехи были замечены (под тихие смешки отставных фаворитов). Однажды – это были еще первые дни Уолтера на службе у королевы, – он бриллиантом нацарапал на стекле строку:
И манит высь, да боязно разбиться…
Елизавета, прочитав, подхватила с подоконника драгоценный «мелок» и дописала:
Коль духом слаб, не стоит возносится.
Он был слаб духом – ведь заранее знал, чем все, кончится. В католический праздник Успения Девы Марии в Большом Виндзорском парке устраивали костер. Королева в белом платье казалась помолодевшей. Она выглядела божественно, резвясь в отсветах пламени. Ее пальцы трепетали в руке Рэли… Когда костер потух, она возжелала плясать на его пепелище. Потом они танцевали во дворце. И в конце одного из танцев оказались во внутренних покоях королевы… Уловки, обманы, хитрости, милые и одновременно отталкивающие капризы – так Елизавета оберегала свою девственность с сэром Уолтером и многими его предшественниками и последователями. Она объедалась поклонением. Мужчина не получал ничего. Под утро он уполз, не помня себя от стыда и слабо надеясь, что в следующий раз все будет по-другому. Но все оставалось по-прежнему; – на несколько долгих лет.
Потом, размышляя, Рэли понял: у нее были веские причины охранять свое целомудрие. Ее отец, король Генрих третий убил себя похотью. Ее мать плотские вожделения привели на плаху. Лорд Сеймур покушался на саму Елизавету, когда она была еще ребенком: говорят, он проделывал дурные шутки с возбужденной и испуганной принцессой, играя с ней в детской… Потом она узнала, что лорда Сеймура казнили из-за нее, хотя по малолетству еще не могла понять сути его греха. Влечение Рэли прошло, но кабала осталась. Может, потому и тянуло его в дальние походы?
омантик, причастный высокой поэзии, сэр Уолтер превращается в скептика, не чуждого бизнесу. Ему ясно, что служить в регулярной армии гораздо менее выгодно, чем заниматься самостоятельным промыслом на свой страх и риск. К тому же он твердо решил направить в коммерческое русло патриотические порывы соотечественников. В 1583 году Рэли заявил о своем намерении открыть для англичан северо-западный торговый путь в Индию, и Китай за что был пожалован каперским патентом. Отныне он мог легально грабить иностранные суда – не забывал бы отсыпать золото в государственную казну. Смесь любви к родине, авантюризма и опыта царедворца дала свои результаты – именно его заслуга в том, что каперство стало регулярным и поощряемым бизнесом.
В 1584 году сэр Уолтер Рэли исследовал часть восточного побережья Северной Америки на предмет основания там первой английской колонии. Он назвал эту землю Вирджинией. Индейцы встретили его, как давно жданного бога. Высокий, бледный, сухопарый, строгий в движениях, всегда выполнявший свое слово – таким был сэр Уолтер Рэли и таким остался Гуаттараль в индейских легендах. Индейцы ненавидели испанцев – те отняли у них не только землю, но сокровища, святыни, историю. Гуаттараль, сэр Рэли, английский подданный, был их надеждой. Там впервые сэр Уолтер услышал легенду об Эльдорадо – Золотом Человеке, и сказания о золотых приисках у Великих озер.
Он с триумфом возвратился в Англию. Начальник личной гвардии Ее Величества, лорд-правитель оловянных рудников, лорд-наместник Корнуолла, вице-адмирал Девона, губернатор острова Джерси…
В 1585 году сэр Уолтер захватил около Ньюфаундленда несколько испанских судов с шестью сотнями человек на борту. В 1586 всего на двух кораблях – «Змея» и «Мэри Спарк» – он отправился на поиски испанского флота. Битва продолжалась 32 часа. Флот противника насчитывал 24 судна. Юркие кораблики англичан, как моськи возле слонов, крутились у испанских галеонов. А те, сгрудившиеся на опасной границе с мелководьем, толком не могли дать ни одного залпа, боясь задеть своих – их орудия были расположены слишком высоко, чтобы попасть в небольшую увертливую цель. Домой англичане уходили не с пустыми руками: в плен в числе прочих был взят дон Педро Карпьенто де Генабоа, контролировавший Магелланов пролив. Трофеи не слишком почетные, зато сулят изрядные деньги: выкуп – золото на вес каждого пленника – с лихвой покрывало расходы и моральные издержки. Не расстававшийся с изящной словесностью и во время набегов, Рэли записывает прелестную историйку со слов дона Педро для которого английский плен ни в коей мере не был в тягость. Пленник поведал, что составитель плана Магелланова пролива нарисовал несуществующий там остров – чтобы угодить жене, желавшей иметь что-либо «свое» на этой карте…
Что же до сэра Уолтера, то благодаря характеру и взглядам, он нисколько не стеснялся своих занятий: каперство казалось ему не просто нормальным, а похвальным делом. Уже в 1586 году он публично заявил: «Большую часть своего состояния я потратил на борьбу с процветающей испанской тиранией. Я мщу и защищаюсь ровно в той мере в какой нападаю, и надеюсь, что Родина будет мне благодарна». Лирика лирикой, а расходы за неудавшиеся экспедиции (таких правда, было немного) брал на себя благосклонный двор – вице адмиралу не к лицу беднеть на государственной службе.
Выступая в палате общин, он бил сторонников прекращения грабежей цифрами: по его подсчетам Англия потеряла из-за испанцев 400 тысяч фунтов. Он утверждал, что от испанских кораблей пострадало три тысячи английских. Поборники международного равновесия вынуждены были прикусить языки. Общественное мнение полностью поддерживало его «операции возмездия» и популярность его росла. Много позже в своей «Истории мира» он запишет: «Англичане никогда не осуждали преступлений, если дело касалось джентльменов удачи».
Королева Елизавета дала Рэли прозвище «Море» не только за его тягу к морским походам, но и за его душу: огромную и мятущуюся. Ей так хотелось владеть им! Но не удалось: Уолтер тайно обвенчался с ее фрейлиной, и семь лет они хранили тайну, пока его жена не забеременела. Уолтер и его жена Елизавета Рэйли впали в немилость – гнев королевы, желавшей остаться первой и единственной, был безграничен. Леди Елизавета Рэли провела в Тауэре пять месяцев. Ребенок которого она родила, умер во младенчестве. А муж вновь отправился в плавание. Ей только и оставалось, что ждать и перечитывать его стихи.
Расцвет его поэзии будет спустя тридцать с лишним лет, а пока – в открытое море: утверждать владычество Англии! Война с Испанией была официально объявлена в 1587 году и продолжалась до смерти Елизаветы. Основные победы англичан пришлись на первые несколько лет и одержаны были благодаря пиратам. В июле 1588 года около Эддинстона корабль Рэли взял на абордаж испанское судно. Но вражеский флот шел дальше, и 23 июля испанцы были около Портленда. Рэли, командовавший небольшой эскадрой, занял удобную позицию, но вскоре оставил ее – годную для обороны, но не для наступления. Позицию занял испанский корабль. Суда «Непобедимой Армады» все прибывали, и можно было только дивиться, насколько же Его величество король Испанский Филипп II ничему не научился за годы необъявленной англо-испанской войны! Все те же неповоротливые галеоны, все так же высоко расположенные орудия…
Объявление войны было весьма кстати для вице-адмирала – из-за скандала с женитьбой он рисковал многое, если не все, потерять. Зная, что поведение его будет в красках описано при дворе, он вел себя еще более изысканно, чем обычно. Он прошел по трупам волонтеров, усеявших палубу, и встал за штурвал – флагман дал сигнал к наступлению. Его речь к матросам была краткой и выразительной: «Мы движемся туда, где бессмертная слава покроет наши головы за нашу службу Короне и Стране!» Сэр Рэли умел произносить речи, и эта оказала желаемое действие.
Сражение продолжалось целый день. «Это был танец мертвецов на воде, – запишет он позже в своей «Истории мира». Как всегда он использовал излюбленную тактику: не «повисать подобно виноградным гроздьям» на кораблях врага, а выманивать их на честный бой в открытое море. Фантазия и смелость, способность принимать мгновенные решения, против – численного превосходства противника. «Жерла пушек на вражеских кораблях зияли, как ворота в ад…У испанцев на кораблях была целая армия – у нас ее не было. У них больше кораблей, они лучше вооружены»… На исходе дня стало понятно, что англичане одержали верх.
Рэли не раз доказывал, что презирает смерть. В 1596 г. При Кадисе он разрабатывал план и командовал атакой. Два флота сошлись в горловине бухты. Решающая битва шла от восхода до заката. Рэли миновал строй мелких испанских кораблей на каждый их залп, отвечая лишь звуками горна. Это действовало, как знаменитые много позже психические атаки. Наконец, он бросил якорь напротив галеонов. Три часа продолжался обстрел, потом сэр Уолтер двинулся на абордаж. Испанцы снялись с якоря и понеслись к берегу – команда выбросилась на сушу, в гущу испанских солдат; те вынуждены были прекратить стрельбу. Галеоны застряли на мелководье. Они горели, зарево закрывало небо до горизонта… Рэли продолжал обстрел берега… Победа и на сей раз была полной.
По возвращении его, естественно, ждал очередной триумф. Жена, Елизавета Рэли, не утратила ни привлекательности, ни врожденной живости нрава. На свет один за другим появились еще два Рэли: Уолтер и Кэрью. Однако счастливая семейная жизнь все еще омрачалась воспоминаниями о первенце, погибшем из-за того, что беременной матери не подошел микроклимат Тауэра. Боже, храни королеву…
В 1600 г. корабль Рэли захватил венецианский купеческий караван; Венеция требовала возврата своих товаров, которые перевозили испанские суда… Рэли сделал обиженное лицо и выразил протест против этого несправедливого требования, потрясая каперским патентом и обрушивая на головы оппонентов каскады доказательств. Захват имущества нейтральных стран? – Позвольте, но оно находилось на испанском борту, а значит – на вражеской территории, следовательно, подлежит конфискации!
Высшая знать ни секунды не порицала сэра Уолтера. Королева регулярно получала львиную долю добычи – как ей было не пускаться в авантюры! Один из влиятельнейших людей Англии, Роберт Сесил, оставил нам изумительный образчик «философических рассуждений» на тему пороков и добродетелей своего времени: «Поскольку, хвала Господу, у меня нет иной цели, кроме как оставаться джентльменом и человеком чести во всем, – любые проявления Господа в человеке мне приятны, и не пристало мне осуждать их.»
Королева умерла. Перед смертью она несколько дней сидела на подушках, отказываясь пройти в опочивальню, а в последние секунды пустилась в пляс. Шел 1603 год.
Ее преемник Яков Шотландский был во всем противоположен Елизавете. Даже травле медведей, которую зрители наблюдали издали, он предпочел петушиные бои — бойцовые петухи с остервенением драли друг друга, пока не падали бездыханными; кровь их брызгала на ноги болельщиков. Разделить увлечение нового короля был способен далеко не каждый англичанин, а тому, кому монаршее хобби пришлось по вкусу, оказался посол Испании. Под хлопанье крыльев бойцовых петухов зародился мир с Испанией – новый виток английской внешней политики. Но ни елизаветинская знать, ни простые англичане не были готовы к столь резкой смене симпатий. И когда король Яков I заключил сэра Рэли в Тауэр, бывший фаворит усопшей королевы превратился в национального героя-мученика. Теперь он виделся англичанам как чуть ли не единственный оплот старой ненависти к стране-сопернице. Уже без ухмылок связывали его имя с именем венценосной покойницы: верность Елизавете воспринималась как верность Англии. Жену и детей сограждане великодушно простили Рэли – как простила когда-то Ее Величество.
Уолтера Рэли осудили за государственную измену и шпионаж… в пользу Испании, обвинив также в заговоре против правящего монарха. В ответ он промолвил: «Я истинный джентльмен и истинный солдат.» И бровью не поведя выслушал приговор: ему должны вспороть живот, вынуть сердце и кишки, отсечь половые органы и бросить в костер, потом отрубить голову, а тело разрубить на четыре части, с которыми король волен поступить по своему изволению. Пятнадцать лет в Тауэре он ждал исполнения приговора, занимаясь литературой, ставя химические опыты, ежедневно прогуливаясь по галерее – много-много миль… Он писал «Историю мира» – для принца, который любил навещать его. К несчастью, принца вскоре отравили. Перу Рэли принадлежит стихотворение «Ложь» – в Тауэре было время, чтобы отстраниться и оценить все, что наполняло когда-то жизнь.
В 1618 году его выпустили (временно) и назначили командовать экспедицией за американским Эльдорадо – золотом, Золотым Человеком. Поставили условие: ни одного убитого испанца. Он не возразил – и король, и его подданный знали: не счесть испанцев на пути в Эльдорадо, и долог счет погибшим. Что ж приговор никто не отменял, а отсрочка – всегда отсрочка.
Первого испанца убил его сын Уот – перед тем, как погиб сам. Храбрец, сорви-голова, воображал себя мужчиной, а вел себя к мальчишка. Бросился на испанцев, крича: «Вот наши прииски! Только идиоты ищут золотые прииски!…» В него вонзился десяток испанских копий. Никто, кроме него, этой стычки не хотел.
Команды всех кораблей, шедших под началом Рэли, были подобраны из висельников. Им, так же как и командиру, была дана вожделенная отсрочка. Корабли стали отставать один за другим – их капитанам и матросам было плевать на слово чести.
Сэр Уолтер Рэли даже не пытался сойти на берег и поискать золота Эльдорадо. Индейцы по-прежнему ждали его – когда-то давно он пообещал им вернуться. Сойдя на берег, он мог бы стать их вождем. Или, на худой конец, на обратном пути мог бы повернуть во Францию. Ни того, ни другого он не сделал. Боже, храни королеву…
Что же помешало успеху экспедиции? Может быть, полученная им информация, что Эль Дорадо, Золотой Человек – это обряд южноамериканских индейцев-чибчей: каждого нового вождя обмазывали патокой, а затем обсыпали золотой пылью – особый знак милости богов. Пыльцу эту выменивали у других племен на листья коки (кокаинового куста) – они заменяли пищу, освобождали от необходимости спать, «делали человека богом». Уолтер Рэли первым ввез в Англию курительный табак, до кокаина дело не дошло…
Он вернулся на одном корабле с двадцатью двумя матросами. По дороге его заставили разыграть гнусный фарс: его кузен, прикинувшись сочувствующим, уговорил Уолтера бежать во Францию. Рэли поддался – и обвинение в измене, столько лет провисевшее в воздухе, нашло, наконец, хотя бы косвенное подтверждение. Снова Тауэр… 29 октября 1618 года, приобщившись святых тайн, с удовольствием позавтракав и выкурив трубку, сэр Уолтер Рэли взошел на эшафот во дворе Старого Вестминстерского дворца.
– Достопочтимые лорды, друзья! Я благодарю Бога за его бесконечную милость – он позволил мне умереть не в одиночестве и мраке, а при свете дня и в присутствии столь почтенного собрания. Я постараюсь говорить громче, чтобы меня было лучше слышно.
– Нет, сэр! Мы лучше спустимся к Вам на эшафот, – это лорд Арундель. О, английская учтивость!
– Властен ли король в том, что я сейчас говорю? Нет. Мысли мои обращены к Богу, и пусть Он вычеркнет мое имя из книги жизни, если я лгу. Я никогда не был изменником.
Милосердие короля Якова простиралось столь далеко, что казнь, назначенная ранее, была заменена обычным отрубанием головы. Палач заметно нервничал. Сэр Рэли попробовал пальцем лезвие топора. Палач стал на колени и попросил простить его. Потом снял свой плащ и постелил у плахи – чтобы лорд Уолтер Рэли не запачкал свою одежду. Он лег на плащ палача, но священник усмотрел ошибку: голова казнимого была обращена на восток. Рэли улыбнулся и поменял положение. Палач предложил ему повязку на глаза, но он опять улыбнулся, отказываясь, лишь попросил минутку – помолится и собраться с мыслями. Потом дал знак, что готов. Палач стоял недвижим. И тогда сэр Уолтер крикнул громовым командирским голосом: «Руби, дружище! Руби!»
…Палач поднял отрубленную голову за седые волосы. Ему полагалось выкрикнуть: «Вот голова изменника!» – но он молчал. И тогда из толпы раздался голос: «Этой голове в Англии цены не было!»
Автор: Вера Калмыкова.