Ксения – дочь царя Бориса
Троице-Сергиева лавра сияет голубыми куполами, золотом и белизной стен. Зеленеют деревья и трава, толпа стоит перед входом в Троицкий собор, чтобы приложиться к раке с мощами преподобного Сергия Радонежского. Все шесть веков существования этого монастыря шли сюда со всей России толпы паломников. После венчания на царство каждый русский государь считал долгом поклониться мощам Сергия, приложиться к ним и попросить благословения. Не раз бывала здесь и семья царя Бориса Годунова. Не только бывала: вот уже почти 400 лет в ризнице хранятся удивительные по мастерству и художественному исполнению работы лицевого шитья дочери царя Бориса — Ксении Годуновой.
Лицевое шитье (двухсторонняя вышивка шелками, золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями) подражало фреске и иконе. На работах, приписываемых монастырским преданием Ксении Годуновой, нет вкладных записей с ее именем, но произведения, дошедшие до нас как рукоделия царской дочери, говорят о тонком художественном вкусе исполнительницы, ее несомненной одаренности и высоком уровне профессионального умения. Монастырская опись относит их к 1601—1602 годам. Как раз в это время отец сватал Ксению за герцога Иоанна, брата датского короля Христиана IV.
У гробницы Сергия Радонежского Ксения молилась о своем счастье — и поэтому вышила на покровце, предназначенном покрывать изголовье гробницы преподобного, рублевскую «Троицу» по малиновому атласу. Все контуры фигур и предметов обнизаны в этом шитье жемчугом: венцы у ангелов, одежды, палаты, горы, очертания дуба, стола. На полях среди жемчужного растительного орнамента размещены серебряные позолоченные дробницы с изображением Богоматери, Иоанна Предтечи, Сергия Радонежского, а также святых, соименных семье Годуновых — Бориса (отца), Марии (матери), самой Ксении и Федора (брата). Второй работой Ксении Годуновой из Троице-Сергиевой лавры была индития — одежда на жертвенник, выполненная на испанском бархате. Здесь также присутствует Иоанн Предтеча, соименный ее жениху, датскому герцогу: в мечтах о нем она склонялась над пяльцами.
Теперь вся семья Годуновых, включая Ксению, лежит в белой невысокой палатке усыпальницы у входа в Успенский собор. К ней прислонены четыре небольшие плитки, извещающие о том, когда скончался каждый член семьи Годуновых: трое — в один год, 1605-й. На самой первой плитке — запись о кончине Ксении Годуновой, хотя она умерла позже всех: «Лета 7130 (1622) августа в 30 день преставися царевна инока Ольга Борисовна». Ольга — монашеское имя царской дочери, полученное ею при пострижении — насильственном! — когда Лжедмитрий, сделавший ее своей наложницей, по требованию отца Марины Мнишек отослал Ксению в монастырь. Да, не о такой судьбе для своей дочери мечтал Борис Годунов, сватая ее за герцога Иоанна!
В сентябре 1602 года жених Ксении прибыл в Москву с многочисленной свитой. Красивый, умный, обходительный, он понравился всем. Семья Годуновых отправилась в Троице-Сергиев монастырь (там уже находились рукодельные работы царевны) помолиться о счастье Ксении… а когда вернулись, узнали, что герцог заболел горячкой. Царские лекари не смогли помочь, через несколько дней Иоанн скончался. По рассказу Карамзина, Борис Годунов вошел к дочери со словами: «Твое счастье и мое утешение погибло». Однако в народе пошел слух, что принцу «приключилася смерть от умысла царского»: будто царь увидел, как все полюбили герцога, и испугался, как бы после его смерти не возвели на престол супруга Ксении, а не сына Бориса — Федора. Ксения осталась невестой-вдовой, чтобы сделаться потом утехой Лжедмитрия.
Вернемся, однако, к усыпальнице Годуновых. Смерть «благоверной царицы и великой княгини Марии Григорьевны всея Руси» и сына ее «благоверного царевича Феодора Борисовича всея Руси» совершилась в один день — 10 июня 1605 года. Всего лишь на два месяца опередил их царь Борис. Однако на момент своей смерти Федор был уже не царевичем, а царем, восшедшим на престол после смерти своего отца: на плитке день смерти Бориса Годунова обозначен как 1 мая 1605 года. Правда, историки уверяют, что он скончался 13 апреля 1605 года. Но важнее другое: здесь погребены два царя Годуновы — царь Борис Федорович и царь Федор Борисович.
Усыпальница Годуновых в Троице-Сергиевой лавре тем более удивительна, что все русские цари похоронены в двух других местах — в Архангельском соборе Московского Кремля (до Петра I) и в Петропавловском соборе Петропавловской крепости Санкт-Петербурга (после Петра I). Исключение составляет сын царевича Алексея, недолго пробывший на русском престоле, — Петр II. Он умер в Москве и погребен в Архангельском соборе. Лишь Годуновы лежат в лавре. Подходят люди, подводят экскурсии школьников, но видно: мало кто понимает трагедию, постигшую семью Годуновых, и трагедию страны, разоренной их правлением…
Убил или не убил Борис Годунов царевича Димитрия, законного наследника престола, чтобы самому занять трон, — об этом историки спорят до сих пор. Однако современники обвиняли Бориса Годунова и в убийстве Ивана Грозного (отравил), и в убийстве царя Федора Иоанновича, за которым была замужем сестра Годунова — Ирина. Говорили и о том, что Борис покончил с собой в страхе перед встречей с ожившим царевичем Димитрием. Победы Лжедмитрия, появившегося на границах Русского государства осенью 1604 года, ошеломили Годунова. Он обещал Ксению в жены воеводе И. Ф. Мстиславскому, посланному с войском против Самозванца; приданым должны были стать Казань и Сибирское царство. Тщетно: воевода потерпел поражение.
13 апреля 1605 года Борис Годунов внезапно скончался: из ушей и носа полилась кровь — и он упал без чувств. Над ним поспешно совершили посвящение в схиму, назвали Бориса Боголепом. От иностранных врачей пошли рассказы, будто царь сам отравил себя ядом — тем более что лицо умершего было изуродовано предсмертными конвульсиями и сильно почернело.
Борис боялся смерти и обращался к предсказателям. Говорят, юродивая Алена, затворница одного из московских монастырей, когда Годунов приехал к ней в первый раз, не впустила его к себе в келью, а во второй раз, велев принести кусок дерева, пропела над ним погребальную молитву: «Вот что ждет царя Бориса». С появлением в небе над Москвой яркой кометы Борис пригласил астролога из Ливонии, который посоветовал царю «хорошенько открыть глаза и поглядеть, кому же он оказывает доверие, да крепко стеречь рубежи». Но все оказалось напрасно.
Царя Бориса Годунова, как полагалось по обычаю, похоронили в Архангельском соборе Кремля. Однако ненадолго. Когда Самозванец подошел к Москве, Василия Шуйского, участника следствия в Угличе, заставили выступить перед москвичами, «точно ли царевича Димитрия похоронили». Князя Василия возвели на Лобное место Красной площади, и он во всеуслышание заявил: «Борис послал убить царевича, но царевича спасли, а вместо него погребен попов сын». Ненависть к Годунову и его жене Марии Григорьевне — дочери известного опричника и палача Малюты Скуратова — усилилась.
Когда в Москве на Красной площади два «гонца» Лжедмитрия — Гаврила Пушкин и Плещеев — зачитали его грамоты к народу, где царица Мария Григорьевна и ее сын Федор обвинялись в том, что они «о нашей земле не жалеют, да и жалети им было нечево, потому что чужим владели», в Москве началось восстание. Взялись за оружие и «чернь вся, и дворяне, и дети боярские, и всякие люди москвичи».
Разгромили тюрьмы, начали громить дворы Годуновых: «хоромы разломаша и в селех их, и в поместьях, и в вотчинах также пограбиша». В день восстания никого не убили и не казнили, тогда спаслась и царская семья, однако бояре сами велели посадить Годуновых под домашний арест. Свежую могилу Бориса Годунова в Архангельском соборе — по их приказанию — разрыли и гроб его выкинули. Этим надеялись заслужить расположение Самозванца. Тот распорядился, чтобы «были уничтожены те, кто его предал… пусть уберут с дороги также и молодого Федора Борисовича с матерью. Только тогда он приедет и будет им милостивым государем». Наслышанный о красоте Ксении Годуновой, Самозванец велел оставить ее одну из всей семьи, «дабы ему лепоты ея насладитися».
Сохранились две народные песни, которые приписывали Ксении Годуновой. В одной из них поется:
Сплачетца на Москве царевна:
Охти мне, молодой, горевати,
Что едет к Москве изменник,
Ино Гоишка Отрепьев расстрига,
Что хочет меня полонити…
Меня хочет, царевну, поимати…
Приказ покончить с Годуновыми был выполнен руками бояр и дворян — прежде всего М. Молчанова, А. Шерефединова и П. Басманова. Царицу Марию и Федора удавили, после чего вышедший к народу боярин Голицын объявил, что они отравили себя ядом — «испиша зелья и помроша». Однако иностранные свидетели видели на их шеях следы веревок, которыми мать с сыном были задушены. Объявив Годуновых самоубийцами, сторонники самозванца велели отвезти трупы в Варсонофьев монастырь на Сретенке и там зарыть у стены церкви, но внутри ограды. Туда же сбросили и останки бывшего царя Бориса.
Убийство Федора и Марии Годуновых
Очевидец всех этих событий иностранец Исаак Масса написал в своем «Кратком известии о Московии в начале XVII века» надгробные эпитафии Борису Годунову и его супруге:
Борис Федорович Годунов
Ты был тиран, каких не видел свет,
Подобен Янусу, двуликий и чудесный,
Прекрасен, словно день, ты всем дарил привет.
Таков ты с виду был, но втайне и безвестный
Ты был другим; сокрыт твоих деяний след,
Но и тебе клочок земли достался тесный.
Мария Григорьевна
Куда тебя твоя жестокость привела,
Советы те, что ты супругу подавала?
Ты сотворила много больше зла,
Чем встарь Иезавел, Госролия свершала.
Но по заслугам ты и кару понесла,
Которую в тиши другим уготовляла.
10 июня Федор и Мария Годуновы были убиты, а 20 июня Самозванец вступил в Москву. Ксения Годунова, по требованию отца Марины Мнишек была пострижена в монахини и сослана в дальний монастырь на Белом озере.
Почти год спустя после гибели Годуновых — 8 мая 1606 года — состоялось коронование Марины Мнишек на русское царство и ее брачная церемония с «Димитрием». Многими тогда было замечено, что у царя из перстня выпал большой драгоценный камень. Кинулись его поднять — и не нашли.
Вскоре москвичи, давно оскорбленные выходками Димитрия Ивановича против русских обычаев, заверениями его о превосходстве иностранцев, стали свидетелями и его скорой гибели: Лжедмитрий был убит в результате заговора Василия Шуйского 17 мая — спустя несколько дней после свадьбы. Уверяли, что «Гришка Отрепьев продал душу дьяволу за то, чтобы посидеть царем на Москве», только не оговорил срока — сколько ему править. Тело его сожгли за Серпуховской заставой и выстрелили из пушки, заряженной его пеплом, в сторону Польши. Та же участь постигла и крепость на колесах, сооруженную в столице по велению Лжедмитрия. Бойницы ее выглядели наподобие чертовых голов, изображен был и вход в ад, изрыгавший пламя. Москвичи назвали крепость «адским чудовищем» и после смерти Самозванца предали ее огню.
На престол взошел Василий Шуйский — давний враг Бориса. Чтобы упрочить свой авторитет и украсить его жестом великодушия, он приказал перенести останки семьи Годуновых в Троице-Сергиеву лавру и похоронить там по царскому чину. Гробы несли бояре и монахи, следом за похоронной процессией ехала монахиня Ольга (Ксения Годунова), причитала и «голосила». Присутствовавший на церемонии Конрад Буссов записал ее причитания: «О горе мне, бедной, покинутой сироте! Самозванец, который называл себя Димитрием, а на самом деле был только обманщиком, погубил любезного моего батюшку, мою любезную матушку и любезного единственного братца и весь наш род, теперь его самого тоже погубили, и как при жизни, так и в смерти своей он принес много горя всей нашей земле. Осуди его, Господи, прокляни его, Господи!» Обращает внимание поразительное по трезвости наблюдение Ксении, что горе Русской земле Самозванец принес и своей смертью. Настоящего боярского раздора еще не было, но Ксения уже угадала его осенью 1606 года.
После похорон Ксения поселилась в Подсосенской обители около Троице-Сергиевого монастыря. С появлением войска Лжедмитрия II жители окрестных сел укрылись в монастыре, и Ксения-Ольга также оказалась за крепкими стенами, разделяя с осажденными все невзгоды. Знаменитая осада длилась полтора года и закончилась полным поражением поляков. Ксения переехала в Москву, в Новодевичий монастырь, где ее отец когда-то устроил лицедейское «всенародное избрание», когда вся Москва пришла просить Бориса сесть на царство. Однако судьба не оставила царевну бедами. Вскоре казаки Ивана Заруцкого, который после смерти Лжедмитрия II взял под свое покровительство Марину Мнишек, напали на Москву и разграбили Новодевичий монастырь. «И Ольгу, дочь царя Бориса, на которых прежде взглянуть не смели, ограбили донага, а других бедных черниц и девиц грабили и на блуд брали», — говорится в одной грамоте того времени…
С воцарением в 1613 году первого Романова — Михаила Федоровича — монахиню Ольгу (Ксению) удалили во Владимирский Княгинин монастырь, а потом в Суздальский Покровский. Там в 1622 году на 41-м году жизни Ксения и скончалась. По завещанию тело ее перевезли в Троице-Сергиев и похоронили рядом с родителями и братом. Современники считали, что несчастья настигали Ксению Годунову за грехи ее родителей, и видели в этом Божью кару. Так думал дьяк Иван Тимофеев во «Временнике»: «Явно, что за грехи родителей и всех ее родных она одна за всех перенесла всякое бесчестие». Известия о событиях в России долетели до самого запада Европы, и летом 1606 года — еще до того, как туда дошла весть о смерти Лжедмитрия, — испанский драматург Лопе де Вега написал пьесу «Великий князь Московский».
Шиллер накануне своей смерти также задумал драму, где Ксения должна была стать действующим лицом: листы с набросками остались на его письменном столе. Ксении собирался посвятить один из первых своих драматических опытов А. Н. Островский. Но еще ранее она стала героиней трагедии Пушкина «Борис Годунов». В одной из сцен трагедии Ксения целует портрет умершего жениха, не принимая утешений близких и твердя: «Я и мертвому буду ему верна». С чудодейственной силой прозрения Пушкин уловил самый дух художественной натуры Ксении Годуновой, поэтического и трагического лица русской истории.
Автор: Светлана Кайдаш.