Александра – королева Венгрии
История, которую мы поведаем читателю, — это история романтической любви. В ней есть все, что требуется по канонам классической трагедии: нежная и пылкая любовь двух сердец, пышные королевские дворы с их интригами, внезапная и загадочная смерть… А героями этой истории будут две особы королевской крови: австрийский эрцгерцог и российская цесаревна, чей брак был безоблачно счастлив, но так недолог…
Старшая из шести дочерей Павла I — Александра — рано расцвела и стала красавицей, под стать своему старшему брату и тезке — будущему императору Александру I. Высокая, статная, с лебединой шеей и глубокими задумчивыми глазами, принцесса была любимицей отца. Поэтому родители — великий князь Павел Петрович и София-Доротея Вюртембергская, в православии Мария, искали для дочери блестящую партию. В женихах не было недостатка, но выбор этот решать надлежало не невесте — ее замужество было делом государственным, и тут требовалось принять в соображение и свести воедино несколько обстоятельств. Играли роль и тонкий политический расчет на сближение с влиятельным в европейских делах союзником, и родственные узы с древней королевской династией, и возможные территориальные выгоды…
Потому за хлопоты об устройстве судьбы великой княжны взялась сама императрица Екатерина II, ее бабка: ведь самовластная правительница рассчитывала посадить на трон своего любимого внука Александра, минуя законного наследника — Павла, сына от ненавистного мужа навязанного ей в юности, слабоумного Петра Федоровича. Поделом ему, кутил да бражничал; в открытую над ней, своей законной супругой и высокородной немецкой принцессой Ангальт-Цербстской, насмехался, унижал при всех, да еще в довершение всего хотел, чтобы она орден Святой Екатерины — соименной ей святой им самолично в ее честь учрежденный и пожалованный, любовнице государевой — графине Воронцовой на празднике в Ораниенбауме поднесла. Позор, бесчестие неслыханное! Спасибо Григорию Орлову, страстному и буйному, — до сих пор памятны его горячие ласки, — убил Григорий постылого супруга.
Народ-то, правда, разное поговаривал, не верил, что нет более на свете царя-батюшки Петра Федоровича, потому и прельстился обещаниями лукавыми вора и самозванца Емельки Пугачева. Да и это дело прошлое. Ныне в империи, хвала Всевышнему, спокойно. И туркам досталось как следует, и Польша на коленях. Только вот пречудные вести идут из Франции, одна другой грозней да страшней. Бунтовщикам и от Бога данная власть не свята! На что решились — публично голову отсечь самому монарху! Нет, когда любимый внук будет править Россией, нужна будет ему сильная опора за границей, помощь против мятежной Франции. А он править будет — такова ее монаршая воля!
Так и хотела отписать в своей духовной, да история вмешалась и по-своему все устроила: неожиданно и скоро померла славная Фелица. И Павел стал, как и положено, императором, чего давно вожделел, запершись в Гатчинском дворце. И другой план не удался Екатерине: выдать Александру за шведского короля, родственника мужа, — памятуя об услугах, оказанных ей шведским королевским домом в конце Семилетней войны, когда она, Екатерина, только взошла на престол.
Да и к лучшему: отыскался более достойный претендент на руку Александры Павловны. У Леопольда II Габсбурга семья тоже велика: семь сыновей, великих герцогов. Старший стал императором после смерти отца, младшие тоже не были обойдены: в удел получили разные части обширной Австрийской империи. А седьмого, самого младшего, брата Франц I прочил в наместники самой крупной провинции — Венгрии, что и случилось по императорскому повелению 3 сентября 1795 года.
И молодой наместник уже через семь месяцев по указу своего августейшего брата собирает венгерское дворянское ополчение и добровольные пожертвования на ведение войны, потому что нет и не предвидится конца австро-французскому конфликту. Строптивые и гордые венгерские аристократы признали деятельного 20-летнего Йожефа (так на свой лад произносили они имя Иосифа-Антона-Иоганна Габсбурга) своим вождем, а посему 12 ноября 1796 года дворянское Благородное собрание избрало назначенного по указке из Вены наместника своим надором — вторым после короля верховным властителем феодальной Венгрии, а при отлучках короля за пределы страны — и опекуном малолетнего короля или королевских наследников, и вождем дворянского ополчения, и верховным воеводой и судьей страны, главой Верховного дворянского совета, а также пожизненным правителем Пештского комитата. В свою резиденцию в Пеште и привез новобрачный свою красавицу супругу, что была пятью годами его моложе.
Вот так стала юная русская принцесса женой австрийского великого герцога — правителя Венгрии, почти королевой Венгрии. (До этого только в XIII веке случалось дочерям русских князей выходить замуж за венгерских королевичей: в 1221 году новгородский князь Мстислав выдал свою дочь за королевича Эндре, который пару лет сидел на престоле в Галиче, покуда не захватил его Даниил Галицкий.) И породнилась Александра — а через нее и русская императорская фамилия — с тем самым славным королевским родом, чьи представители сидели на тронах почти половины стран Европы и по прямой вели свое происхождение от Меровингов, легендарных «королей с длинными волосами», тех самых, что в темные годины средневековья несли полудикой Европе свет знаний, полученных от божественных первоправителей.
Итак, Александра поселилась в области Пешт, а не в прекрасной Вене. Впрочем, и здесь был изящный собор Святого Матьяша, выстроенный в Буде при последнем венгерском великом короле в начале XVI века. Да и будайский готический собор нисколько не уступит венскому ни в изяществе архитектурных пропорций, ни в великолепии тонкого кружева каменной резьбы, ни в роскоши внутреннего убранства. Только вот Буда и Пешт… С Веной им никак не сравниться! В Буде тесно лепятся друг к дружке на узких, взбегающих на холм улочках неказистые низенькие домишки, оставшиеся еще со времен средневековья. Лишь кое-где островками вздымаются среди приземистых жилых домов стройные соборы в стиле венгерского барокко, отстроенные не так давно. Но их так мало!
А Пешт? Скучный провинциальный городок, где живут чинные бюргеры — потомки тех швабов, каринтийцев, штирийцев и других переселенцев из Южной Германии и Австрии, что прибыли сюда вслед за победоносными войсками принца Евгения Савойского, изгнавшего из Буды турок, просидевших в городе без малого 150 лет. Ни театров, ни музеев, ни дворцов — вельможи предпочитают жить в Вене, при императорском дворе, или на худой конец в Пожони, потому что она формально столица Венгрии.
Но ведь и Вена, и Пожонь, и Пешт с Будой — все они стоят на Дунае! Как красив он, неспешно катящий свои шафранные воды под ярко-голубым небом среди зеленых лесистых будайских холмов! Почему бы не сделать Пешт подобным изысканной Вене или царственно-неприступному Санкт-Петербургу! Может быть, и здесь тогда забурлит светская жизнь с ее балами, музыкальными вечерами, концертами заезжих знаменитостей, со множеством веселых затей?
Обо всем этом Александра не раз твердила мужу, возвращаясь из столицы империи в столицу комитата. Йожеф слушал свою молодую супругу внимательно и серьезно — он знал, что Александра, воспитанная в роскоши дивных дворцов Северной Пальмиры, понимает в истинной красоте.
Много, много лет пройдет с той поры, когда молодые супруги вели разговоры об украшении Пешта новыми зданиями. Но, верно, глубоко запали они в сердце надора, потому что в течение долгого времени правления — а длилось оно 51 год — он почитал своим личным долгом делать все, чтобы эти романтические мечтания превратились в реальность. Было возведено множество построек в стиле классицизма, Дунай заключен в гранит, остров Маргит вошел в Пешт, и на нем был разбит городской сад, разбиты и другие сады и парки, в том числе крупнейшая в Пеште Городская роща — Варошлигет, налаживается судоходство по Дунаю, проектируются железные дороги, строятся заводы, оснащенные машинами, создается Военная академия, наконец, принимаются планы строительства каменного Цепного моста через Дунай.
Проявив себя как рачительный хозяин страны, стремящийся привить все самое новое и передовое, надор Йожеф не забывал и культуру, и науку: он был инициатором строительства Венгерского Национального музея, лично пожертвовал немалые средства на приобретение для него художественных коллекций, заботился о пополнении главной национальной библиотеки, наконец, внес 10 тысяч форинтов на основание Венгерской Академии наук. Он сумел полюбить Венгрию и даже заговорить на венгерском — языке, находившемся до этого под запретом. «Он был рожден австрийским эрцгерцогом, но умер венгерским гражданином», — так сказал о нем президент Венгерской Академии наук Ференц Глатц на открытии выставки к 150-летию со дня смерти Йожефа Габсбурга.
Во всем этом была немалая заслуга Александры. Она была не только любимой супругой Йожефа, но и его мудрой советницей. Искренне полюбив независимых мадьяр, их самобытную культуру и обычаи, она с удовольствием сама надевала венгерский национальный костюм и мужа уговаривала надеть — да не на маскарад, а для торжественных случаев! Ведь они — правящая чета Венгрии, а значит, должны стать настоящими венграми!
Некоторые утверждают, что Александра поддержала или даже подала идею создания венгерского национального флага. Красный, белый, зеленый — эти три цвета составляют современный флаг Венгерской Республики. Пускай дотошные историки аргументированно доказывают, что красные и белые полосы искони украшали венгерский герб, а три национальных цвета были впервые использованы вместе для шнура гербовой печати в 1618 году, при короле Матьяше II. И все-таки венграм хочется верить, что Александра причастна к созданию венгерского триколора. Ведь тогда, в самом конце XVIII века, после Великой Французской революции, трехцветная кокарда и флаг получили необычайную популярность, и подобные им появились в разных странах. Во всяком случае, зеленый цвет мог быть взят для флага с королевского венгерского герба, в правом нижнем углу которого помещается зеленое троехолмье, увенчанное короной. Живописные лесистые холмы Буды, которые так поразили Александру в ее новой резиденции, могли навеять ей мысль о третьем цвете национального флага…
Своим умом, красотой, образованностью Александра очаровала не только своего супруга, но и все великосветское общество. Ей наперебой пишут восторженные стихи лучшие поэты, причем за один только год ей было посвящено столько стихов, сколько до этого не посвящалось ни одной австрийской императрице.
Но как мало довелось прожить ей, озаряя светом своей мягкой красоты великосветские салоны Пешта! Она умерла в марте 1801 года, пережив отца, задушенного в Петербурге заговорщиками, всего на четыре дня. Смерть ее загадочна. По официальной версии она случилась от неудачных родов. Дочь Йожефа и Александры умерла, прожив несколько часов. Вскоре за ней последовала и мать. Ее тело было забальзамировано и погребено в усыпальнице на холме в живописном местечке Урем, близ которого Александра любила останавливаться по пути в Вену или возвращаясь в Пешт. Это тихое место полюбилось ей, и она упросила мужа построить там для них усадьбу. Да только вместо усадьбы земной досталась ей усадьба небесная.
В 1978 году венгерские ученые вскрыли гроб с останками Александры и провели экспертизу. Исследования показали, что царевна была неизлечимо больна — у нее была скоротечная чахотка, так что сложись роды по-другому, она прожила бы еще всего несколько месяцев, а то и дней. Но предание утверждает, что Александру отравили. И экспертиза хотя и не утверждает этого, но и не опровергает. На руках покойной были обнаружены красные пятна — следы брома. Отчего? Был ли бром лекарством от чахотки, средством для облегчения страданий при родах, или он был ядом? Ответа нет.
Зато есть основания предполагать, что смерти Александры кто-то очень хотел. Ее популярности и в среде великосветских кругов, и среди простого люда многие завидовали, а где зависть — там и наговор, там и преступление…
О рано ушедшей в мир иной царевне Александре не забыли ни в России — ее прежней родине, ни на родине новой — Венгрии. В Уреме, возле ее усыпальницы, вскоре построили часовенку, а при ней постепенно образовалось маленькое кладбище для немногочисленных в Венгрии приверженцев православия. И в течение всего XIX века на поддержание Уремского прихода и кладбища Священный Синод исправно отчислял ежегодно 20 тысяч рублей.
Автор: Ольга Володарская.