Открытие Тихого океана
Альфред Лотар Вегенер, немецкий геолог (1880 — 1930), умерший в Гренландии, обосновывая свои теории о дрейфе континентов, утверждал, что в первые геологические эпохи Америка составляла одно целое с остальной сушей. Вегенер был убежден, что какой-то определенный момент суша треснула: современный американский континент отделился от нее и, дрейфуя на запад, остановился посреди океанов между евро-африканским “Западом” и азиатским “Востоком”. В случае правильности этой теории можно бы сказать, что с точки зрения геологии Америка “выбрала” такое местоположение, чтобы смотреть через Атлантический океан на Европу, прислонившись спиной к Тихому океану, то есть разместилась к западу от Европы и к востоку от Азии.
Через миллионы лет три небольших корабля, три хрупкие скорлупки, которым суждена была большая судьба, пересекли морскую бездну, образованную в результате древнего разлома земной коры, и добрались до огромной глыбы, отделившейся от древней суши, чтобы, так или иначе, вернуть ее в европейское лоно.
Парадокс, но испанцы отправились на поиски стран “Востока”, овеянных в те времена легендами: экспедиция Колумба должна была добраться до Индии, которую тогда нередко посещали португальцы, пускаясь в дальние морские странствия — на поиски мифической страны Офир. Своими удивительными морскими путешествиями вокруг света португальцы вместе с испанцами должны были доказать, что Земля — шар, подобный тому, который смастерил у себя в Нюрнберге Мартин Бехайм, а не большая плоскость, ограниченная на западе Атлантическим океаном, а на востоке — далекими азиатскими морями. Их странствия убедили в шарообразной форме Земли, а, следовательно, и в ее единстве.
Через год после триумфального путешествия Колумба Васко Нуньес де Бальбоа, воин и авантюрист родом из андалузского города Хереса, выбирается в Центральную Америку на поиски прохода в Тихий океан. Пренебрегая опасностями неведомых и диких краев, он провел свой отряд сквозь джунгли и после всевозможных приключений сумел преодолеть современный Панамский перешеек. На рассвете 26 сентября 1513 года он заметил с верхушки холма величественный океан, названный впоследствии Тихим, что сиял в утреннем свете солнца. Добравшись до берега, Бальбоа делает театральный, однако не лишенный величия жест, — как был, в доспехах, заходит в воду с флагом Кастилии в одной руке и шпагой в другой и торжественно провозглашает этот океан собственностью испанского короля.
С тех пор начинается эпоха, которую можно бы назвать эпохой господства Испании на Тихом океане. Начнут ее Магеллан и Элькано, которые после Атлантического пересекут только что открытый Тихий океан (1520-1521). Магеллан умрет на Филиппинах, а Элькано продолжит кругосветное путешествие через Индийский океан и вернется в Испанию, оплыв Мыс Доброй Надежды и завершив, таким образом, первое в истории кругосветное плавание. После этого подвига на его гербе появится земной шар с надписью “Primus circumdedisti me” — “Ты первый обогнул меня”.
Многочисленные испанские экспедиции отправляются на разведку этого гигантского океана вслед за теми, кто в одном, а иногда в обоих направлениях пересек Тихий океан. Менее чем за столетие испанские мореплаватели в этих путешествиях открыли и назвали такие архипелаги, как Филиппинские, Марианские, Каролинские, Маркизские острова, Новая Гвинея; острова Санта-Крус, Соломоновы, Гавайские, Уэйк Гуам, Новые Гебриды, Гвадалканал, Маршалловы, Галапагос, Хуан Фернандес, Флорес, Бикини, Торресовый пролив и Австралию (в честь испанских королей Австрийского дома), не считая давно уже забытых названий многих других территорий.
В то же время в Тихий океан отправляются и такие отважные английские мореплаватели, как Дрейк, Кэвендиш и Спилберген, правда, главным образом, чтобы перехватывать испанские галеоны с их богатейшими грузами и оповещать своих господ о действиях испанской короны. Но несмотря на эти пиратские действия, Тихий океан оставался вотчиной испанцев.
Еще и в XVIII веке, когда начинается упадок ее могущества, Испания отправляет большие морские и научные экспедиции к берегам Британской Колумбии (Канада) и Аляски — “Северной Калифорний”. Топонимика тех мест доносит воспоминание об испанских мореплавателях и ученых, которые с 1773 по 1793 год методично исследовали западное побережье Северной Америки, интересуясь ее рельефом, фауной и флорой, а также тамошним населением, забираясь далеко на север, к шестидесятой параллели, аж за Алеутские острова, недалеко от Берингова пролива.
Первое в истории регулярное морское сообщение
Относительно «эпохи испанского владычества» на Тихом океане не будет преувеличением сказать, что господствовать в этом регионе два с половиной века испанцы смогли благодаря созданию беспримерной в истории службы регулярного морского сообщения, которая обслуживала два океана, — с помощью знаменитого “Манильского галеона”.
В промежутке между 1565 и 1569 годами еще один испанский воин, Мигель де Легаспи, завоевал для испанской короны Филиппинские острова, названные так в честь Филиппа II. Испания превратила их в одно из самых надежных своих владений и в основную тихоокеанскую базу. Поэтому этот великий архипелаг дольше всего оставался ее колонией на Дальнем Востоке: испанцы там задержались более чем на три века, вплоть до 1898-года. Большое родство менталитета испанцев и даже некоторых их обычаев с азиатским миром напоминает о тех далеких временах.
Манила на Филиппинах была местом приписки испанских галеонов, которые осуществляли регулярное сообщение через Тихий океан с портом Акапулько на мексиканском побережье. Первые регулярные морские рейсы в Мексику датируются 1573 годом. Продолжались они до 1811 года включительно, то есть 238 лет. Упомянутые галеоны, вместимостью до двух тысяч тонн, проектировались в Испании, а затем строились на манильских корабельных верфях из прочных пород тропических деревьев, способных выдержать тяжелые условия предстоящего плавания.
Путешествие из Акапулько в Манилу в направлении северо-восточных пассатов длилось шестьдесят дней. Плавание назад было гораздо дольше и опаснее. Кораблям приходилось подниматься на север, почти на широту Японии, чтобы поймать западные ветры, а затем спускаться сквозь полосы частых ураганов к мексиканскому побережью. Плыть туда и обратно было около 18 000 морских миль. Такие рейсы почти с исключительной пунктуальностью осуществлялись два с половиной века. И это во времена, когда плавание было только на парусниках, путь прокладывали по компасу и весьма приблизительным морским картам, когда все зависело от ветров, течений, тайфунов, не говоря уже об одиночестве, жаре, цинге… и пиратах.
Манильские галеоны делали возможным постоянное сообщение между Азией, Америкой и Европой, потому что приход кораблей в Акапулько согласовывался через центрально-американский перешеек с движением испанских лодок, которые осуществляли связь с Европой через Атлантический океан. Сотни, если не тысячи кораблей были вовлечены в два океана в сеть, которая соединяла три континента.
Итак, испанский порт Манила стал средоточием мировой торговли, куда прибывали то ли прямо, то ли через Китай японские товары, товары из Борнео, Явы, Островов пряностей (Молукских островов), из Индии, Цейлона, Сиама, Камбоджи и Малайзии. Галеоны загружались сказочными богатствами, очаровывающими европейцев: золотом, жемчугом, сиамскими сапфирами, лаковыми изделиями, китайским шелком, амброй, сандаловым деревом и камфорой, нефритом, фарфором, мускусом, корицей, гвоздикой, перцем, карри… Но в то же время со всеми теми драгоценностями они перевозили идеи, вкусы и традиции азиатского Востока, которые ощутимо сказались на испанской Америке и покорили Европу, побудив ее к торговле с этим континентом. В это время появилось много восточных компаний, которые позже множились, как грибы.
Мостик между Востоком и Западом
Конечно, в доисторические времена азиатские народы колонизировали американский континент, перебираясь через Берингов пролив или добираясь до его берегов из Полинезии. Но лишь новейшее “открытие” Тихого океана по-настоящему открыло им путь в Америку.
Как справедливо заметил мексиканский писатель Эдуардо Эспиноза, Америка потерпела от “дезориентации”. Унаследовав европейское мировоззрение, американцы называют Азию Дальним Востоком, в то время как “Восток” этот на самом деле расположен к западу от Америки; а собственно Америка находится к востоку от Китая и Японии… Это уподобление географических и культурных понятий, характерных для Европы, помешало Америке отметить, что Азия, которую она считала весьма далекой, на самом деле расположена совсем в другом месте и “приближается” к ней, в Америку, через Тихий океан, чтобы, сказать бы так, похлопать ее по плечу и напомнить о своем присутствии. А она и в самом деле не замедлила, она выплескивает на американские берега все новые и новые волны эмигрантов, все более многочисленные общины, которые дают все новых и новых метисов и, возможно, станут новым этническим и культурным горнилом, что будет иметь последствия, которые невозможно предсказать.
Американский континент, наконец, осознал, что его расположение между двух великих океанов, Атлантического и Тихого, на полпути между Европой и Азией, делает из него мост между Востоком и Западом — этими двумя скорее концептуальными, чем географическими сущностями, между Востоком и Западом, которые на протяжении столетий считались расположенными на противоположных краях огромного нерушимого прямоугольника, в то время как они лежали на сфере и положение их менялось в зависимости от местонахождения наблюдателя. Америка, возвращенная, с одной стороны, к чисто условному “Западу”, а с другой — к не менее условному “Востоку”, возможно, как-то сможет синтезировать их обоих, подобно тому, как пять веков назад, когда ее “открыли”, она принесла представление о шарообразности мира, а, следовательно, и о его возможном единстве.
Америка, заселенная на рассвете человеческой истории выходцами из Азии, а позже выходцами из Европы, может, и станет, в конце концов, идеальной колыбелью той «космической расы», о которой мечтал мексиканский философ Хосе Васконселос?
Автор: Альфонсо де ля Серпна.