Военное ремесло и архитектура в Киевской Руси

Особенно заметно военные усовершенствования обозначались в последнее столетие жизни домонгольской Руси, точнее сказать, в XII — первой половине XIII века. Ускоряется, прежде всего, темп развития боевой техники. Примерно каждые 50 лет возникает или обновляется особый комплекс военных средств. О ХІІ века начинается постепенное утяжеление вооружения и всадника, и пехотинца. Появляется шлем с полумаской и круговой бармицей, которые полностью закрывали лицо, массивная длинная сабля, тяжелый меч с длинным перекрестьем. Защита становится более надежной. Об этом свидетельствует распространенный в XII веке прием нанесения всадником таранного удара копьем. Тяжелое снаряжение, однако, не было таким тяжелым, как в Западной Европе, ибо сделало бы русского ратника неповоротливым и превратило бы его в верную мишень для степного кочевника.

Для боя того времени характерна возросшая скорость передвижения войска и очередность применения технических средств.

Оружием первого натиска служили лук и стрелы, а во время рукопашной от копий переходили к мечам, саблям, булавам и кистеням. Хозяином положения на полях сражений являлся тяжеловооруженный всадник-копейщик. В качестве самостоятельного формирования регулярно выступают лучники, действовавшие обычно впереди главных сил.

Пехота выступает с колющим, рубящим, ударным и отчасти метательным оружием. В первой половине XIII века пехота усилилась настолько, что производит самостоятельные операции и начинает влиять на результат сражения. Сходное явление произойдет на западе Европы лишь полвека спустя.

На прогресс боевой техники того времени, безусловно, повлияло городское ремесло с его тенденцией к единообразию выпускаемых изделий. Все отчетливее выделялись образцы «серийного» изготовления: граненые пики, бронебойные стрелы, некоторые популярные образцы мечей, сабель, топоров, булав. Потребность в вооружении удовлетворялась местным рынком. Прошли времена, когда на Русь везли партии франкских мечей и восточных кольчуг. Золоченые шлемы, изукрашенные седла, тугие луки, блестящие доспехи изготовляли организованные в городах специализированные мастерские.

Изделия русских ремесленников снискали добрую славу во всей Европе. И по сей день специалисты ищут и опознают эти предметы, рассеянные от Урала до Франции. Но, пожалуй, еще большие успехи были достигнуты в архитектуре. После принятия христианства в конце X века Владимир пригласил для постройки храмов греческих зодчих, которые принесли на Русь византийскую систему крестово-купольного храма. Именно такой была древнейшая Десятинная церковь — первый каменный храм Киева. Но уже следующий великий памятник древнерусской архитектуры — тринадцатиглавая София Киевская не находит каких-либо прототипов во всем православном мире.

Построенная в это же время деревянная София новгородская была тоже «о тринадцати верхах»! В короткий срок византийская традиция переплавилась в самобытную русскую школу, продолжавшую традиции древнеславянского зодчества с его столпообразными срубами, клетями и златоверхими вышками. Именно отсюда проистекает монументальная ступенчатая пирамидальность киевской Софии, взломавшая принесенный на Русь византийский канон и явившая миру новую древнерусскую архитектуру. К слову уже в те времена люди заботились о такой вещи как ремонт вторичного жилья Киев

Могущество Киевской державы, рождавшее зависть у одних соседей и алчность у других, день ото дня росшее и умножавшееся — четыреста церквей насчитал в Киеве пораженный красотой города иностранец! — несло в себе зародыш будущего распада. Внутри страны, которая еще казалась врагам неприступным утесом, тлел-змеился огонек будущих бед.

Еще в IX веке, когда в землях восточных славян появились знавшие почти весь тогдашний мир викинги, Русь поразила их числом своих городов и навсегда вошла в скандинавские саги под именем «Гардарики» — «страны городов». В XI—XII столетиях их число умножилось, а многие — Новгород, Чернигов, Полоцк, Переяславль, Смоленск, Суздаль — выросли и стали претендовать на самостоятельность. Вокруг этих растущих центров складываются суверенные земли — княжества, и их становление дает новые мощные импульсы развитию всех сфер культуры. Но стремление князей уйти из-под власти стольного града стало рождать один конфликт за другим. Едва взяв верх в одной войне, князь-победитель оказывался поверженным в другой и тут же затевал третью…

Уставшие было от ссор князья съехались в 1097 году на знаменитый Любечский съезд и решили: «Каждый да держит отчину свою!». Внешне этот уговор выглядел как формула мира: пусть каждый правит в своей земле, не вступаясь в «жребий братень», не затевая споров и войн. Но это и были первые обильные всходы феодальной раздробленности — закономерного этапа развития феодализма, неизбежной формы «взросления» феодального общества. Возможно, мы не вспоминали бы сегодня о нем с горечью и сожалением, если бы историческая судьба Украины сложилась иначе, и на нее не обрушился бы гигантский вал монголо-татарского нашествия. Русь, несомненно, сравнительно быстро изжила бы феодальную раздробленность и вышла бы из нее обновленной и еще более могущественной, нежели в былинные княжеские времена.

Мы можем смело говорить так, потому что уже во времена княжения Владимира Мономаха, а затем его сына Мстислава (во втором — четвертом десятилетиях XII века) впервые проглядывает тенденция к преодолению раздробленности — великокняжеская власть, опираясь на союз с городами, пытается погасить волну феодальных усобиц. Но новая феодальная буря положила конец первой попытке. Киев после этого то и дело переходит из рук в руки, и в возобновившейся смуте Древнерусское государство окончательно исчезает как политическое целое. Его осколки превращаются в феодальные государства, разные по размерам и возможностям, — Новгородская феодальная республика, Владимиро-Суздальская земля, Галицко-Волынское, Черниговское, Смоленское, Рязанское, Муромское. Переяславское, Полоцкое, Турово-Пинское и многие другие княжества… Политическая карта Восточной Европы XII столетия — это гигантское лоскутное одеяло, которое то и дело перекраивается и при этом трещит по швам.

Никто на Руси не знал, конечно, что распад и распри роковым образом отзовутся в далеком еще XIII столетии, что вековая братоубийственная бойня не даст сплотиться в самый грозный час: разбитое за сто лет не соберешь в одночасье. Уже в первом сражении с новыми врагами на затерянной в причерноморских степях неприметной речке Калке трагический разлад привел к поражению.

Никто не знал этого, но чувствовали многие. Среди них — гениальный автор «Слова о полку Игореве». «От усобиц княжьих — гибель Руси!» — с пророческой горечью писал он за полвека до нашествия.

«Слово» выступает как выполненное с поразительной силой художественного таланта идеологическое обоснование необходимости объединения Руси. Русь уже движется в этом направлении. Набирала силу расположенная в сердце Восточно-Европейской равнины Владимиро-Суздальская земля. И на рубеже XII— XIII веков во время правления князя Всеволода Большое Гнездо вновь наметился путь, ведущий к преодолению раздробленности. Правда, и этот луч пропал в тучах нового феодального шквала…

К моменту нашествия монголо-татар владимирский князь — несомненно, самый могущественный на Руси — не смог объединить силы русских земель. Четвертого марта 1238 года Юрий Владимирский сложил голову в сражении на реке Сити, так и не дождавшись помощи от соседей — князей.

Каждый князь как мог берег и «держал» свою «отчину», а вот отчизны князья уберечь не смогли. Цветущее развитие русских земель было прервано монголо-татарским нашествием 1237—1240 годов, повлекшим жесточайшую военную катастрофу. Поражение русских вооруженных сил нельзя объяснить их слабой выучкой, плохим оружием или отсталой тактикой боя. Причина — феодальная раздробленность и неразбериха. Русские предводители, знакомые с частыми мелкими войнами, не были готовы дать отпор такому грозному противнику, каким были ордынцы.

Человек XIII века поначалу не мог даже осмыслить масштабы трагедии родной страны и ее городов. Ордынские полчища впервые за несколько истекших столетий принесли миру войну, основанную на тотальном порабощении целых народов.

«Только монголо-татарское нашествие,— писал Б. А. Рыбаков, — разрушение городов и двухвековое татарское иго резко нарушило ход русской истории и в момент самого быстрого и яркого расцвета русской культуры затормозило надолго ее дальнейшее движение.

Русская культура развитого средневековья — это не только то, что сохранилось до наших дней. Уцелели лишь образцы, иногда уникальные, по которым нам трудно судить о полном объеме культурных ценностей; уцелевшее (в любой области культуры) должно быть помножено на «коэффициент гибели»…»

Авторы: А. Дегтярев, И. Дубов, А. Кирпичников.