Расцвет науки в эпоху Возрождения
Копернику исполнилось девятнадцать лет, когда Христофор Колумб ступил на Американский континент. Он жил в расцвет эпохи Возрождения и Реформации — в исторический период, отмеченный гениальными творениями искусства Ренессанса и расколом Европы на два религиозных лагеря. Это был период войн между Францией и Священной Римской империей, период экономических и социальных переворотов, последовавших за великими географическими открытиями. Он знаменовал собой начало распада феодальной системы в Европе и консолидации европейских государств.
Коперник был современником гуманиста Эразма Роттердамского и реформатора Мартина Лютера, английского короля Генриха VIII — в царствование которого англиканская церковь добилась независимости от Рима — и императора Карла V, Микеланджело и Леонардо да Винчи, швейцарского астролога и ученого Парацельса и, наконец, Макиавелли.
Культура во времена Коперника находилась в состоянии брожения и жадного стремления к новому. Протестантская церковь отстаивала право свободного толкования Библии и сыграла решающую роль в отходе от той жесткой дисциплины разума, которой характеризовалась культура средневековья. Точно так же художники и ученые того времени стремились к полному обновлению научной мысли и объективному подходу в изучении природы. В это же время было сделано множество переводов различных научных трудов античных авторов, особенно медицинских.
Леонардо да Винчи (1452—1519) провозгласил необходимость непредвзятого изучения реальной действительности, с тем, чтобы можно было точно определять и описывать явления природы. В естественных науках, утверждал он, следует использовать математику, а также способность человека к аналитическому мышлению и, что самое главное, следует положить конец простому повторению общеизвестных истин. Те, кто основывает свои утверждения на цитатах, заимствованных у авторитетов прошлого, и на сведениях, содержащихся в старых книгах, писал Леонардо, прибегают к своей памяти, но не к разуму. Не следует верить тем философам, говорил он, доводы которых не подтверждаются экспериментом. Леонардо призывал одновременно к «эксперименту» и «рассуждению»; он считал, что необходимо увязывать наблюдения реального мира с абстрактными математическими теориями, чтобы открыть путь к современным тайнам природы.
В противоположность университетским профессорам и «сочинителям» Леонардо говорит о себе как о человеке, «непричастном к сочинительству». Типичным для него — и для мыслителей его времени — была неодолимая тяга к познанию природы. Как ракушки попали на гору? Почему птицы летают? Чем вызывается ветер? Какова механика ходьбы у человека и животных?
Отсюда его бесчисленные проекты машин, его исследования по анатомии, трактаты о науке и о том, чем она должна заниматься. Резкие расхождения с последователями Аристотеля, страстное желание познать «тайны небес и секреты природы» и энциклопедический ум, жаждущий информации по всем областям знания, были характерны также и для других знаменитых представителей так называемой «естественной магии» эпохи Возрождения: итальянца Джероламо Кардано (1501—1576), швейцарца Парацельса (1493—1541), немца Генриха Корнелия Агриппы (1486—1535) и итальянца Жан-Баттиста делла Порта (1535— 1615).
Возрождение «магии», которой занимались эти врачи и астрологи, заключалось, прежде всего, в изучении явлений природы. Они понимали, что человеку дано обрести власть над природой и что достигнуть этого можно только с помощью естественных экспериментов.
Чудеса магии, писал Корнелий Агриппа в своей работе «О тщеславии науки», сильно отличаются от тех чудес, которые описываются в священных книгах разных религий. Божественные чудеса совершаются вопреки законам природы, тогда как чудеса магии — результат экспериментов, проводимых человеком над природой.
Эти чудеса (miracula) не более чем «вещи, которые должны вызывать удивление», и они состоят главным образом в умении ускорять естественные процессы: например, сокращать время, необходимое для естественного созревания плодов на деревьях, или изменять сезонные ритмы с помощью различных агротехнических приемов.
Прежде всего, попытаемся объяснить некоторые особенности эпохи, в которую жил Коперник. Различие между наукой и магией, столь очевидное сегодня, было далеко не столь явно в первой половине XVI века. В то время эксперимент, изучение природы и наблюдение природных явлений ставили чрезвычайно высоко и рассматривали как определенное видение мира; правда, оно сильно отличалось от того взгляда на мир, которого придерживались в следующем веке Фрэнсис Бэкон, Рене Декарт и Галилей.
Основатели современной науки (и современной философии) вели ожесточенную борьбу (как это делал Бэкон) с увлечением магией, характерным для предшествующего века, или относились к этому увлечению как к устарелому образу мышления (Декарт и Галилей), которому серьезный натурфилософ или ученый не должен уделять внимания. Коперник жил в такое время, когда различие между магией и наукой не было столь четким и определенным, каким оно стало впоследствии.
Бунт против традиционного мышления, и прежде всего против учения Аристотеля, — вот что характеризовало научную мысль эпохи Возрождения. Французский философ и грамматик Пьер де ла Раме (Петрус Рамус) заявил, что он может наглядно доказать ошибочность всех положений Аристотеля.
Этот отказ от традиций и всеобщее стремление к обновлению означали, кроме того, отрыв новой культуры от университетов, где все еще господствовала философия Аристотеля. В XVI веке большинство ученых вели свои исследования в университетах и, как правило, преподавали в них; однако нет сомнения, что здесь уже не было тех оживленных дискуссий о новых веяниях в науке и культуре, которые происходили в период средневековья.
Во второй половине XVI и на всем протяжении XVII веков университеты не были носителями передовой мысли, столь необходимой в период быстрого интеллектуального развития. Новой астрономии Коперника суждено было на протяжении многих лет завоевывать ученый мир. Старая система Птолемея оставалась в учебных программах еще сто с лишним лет после опубликования знаменитого труда Коперника «Об обращениях небесных сфер», и сам Галилей продолжал излагать в своих лекциях птолемеевскую астрономию.
В те годы, когда на основе вновь открытых текстов Архимеда стали развиваться новые методы, в университетах продолжали изучать только Евклида. Еще долгое время после появления первой современной книги по анатомии, опубликованной Андрее Везалием в 1543 году, студенты-медики продолжали учиться по учебнику анатомии Мондино с его типично средневековым подходом.
Такое положение вещей породило потребность обновить учреждения, призванные способствовать развитию новых методов приобретения и передачи знаний. Этому требованию и отвечали появившиеся в Европе в XVI и XVII веках академии, научные общества и школы, объединившиеся вокруг отдельных ученых.
Великая работа Коперника (1543) положила начало тому перевороту в науке, который завершился трудами Ньютона. Этот переворот породил новую физику, новую астрономию и новую медицину, в корне отличные от соответствующих дисциплин у древних греков и римлян.
Коперник совершил переворот в области астрономии, но он не был астрономом в современном понимании этого слова. Он был сыном века, впитал его культуру и был гуманистом в том смысле, какой, вкладывался в это слово в его дни.
Он был сведущ в вопросах права, медицины, экономики и управлял землями одной из епархий. В Краковском, Болонском, Падуанском и Феррарском университетах он изучал математику, астрономию, право, медицину и философию. В Италии он овладел греческим языком и читал Платона. Один из его учителей — астроном Доменико Мария да Новара — был последователем взглядов Платона и Пифагора, которые оказали огромное влияние на культуру Итальянского Возрождения.
Как и многие другие гуманисты, Коперник излагал свою новую систему Вселенной не в форме обоснованного опровержения традиционных теорий, а в форме возрождения взглядов Пифагора. В изложении Коперника его теория предстает перед читателем тесно связанной с воззрением на мир как на откровение или проявление божественного начала. Солнце, по описанию Коперника властитель и повелитель реального мира, было символом Бога.
Это возвеличивание Солнца и многократные ссылки на Пифагора, которые мы находим в работе «Об обращениях», связывают образ мышления Коперника с одним из главных философских течений эпохи Возрождения.
В 1462 году итальянец Марсилио Фичино начал перевод «Диалогов» Платона. Еще до начала работы над Платоном Фичино перевел на латинский язык знаменитое «Corpus hermeticum», собрание сочинений греческих авторов, живших в период между III и I веками до н. э.
Эти произведения, в которых переплелись платоновская и стоическая тематика с заметным влиянием восточной философии, Фичино приписывал мистическому египетскому богу Тоту, которого древние греки отождествляли с богом Гермесом (Трисмегистом, то есть трижды великим). В платоновской философии Марсилио Фичино видел доктрину вечного религиозного откровения. Она, утверждает Фичино, «зародилась вместе с Заратуштрой у персов и с Тотом у египтян, была взращена Орфеем у фракийцев, Пифагором у греков и италиков и достигла расцвета в Афинах в трудах Платона». Для Фичино и последователей Платона эпохи Итальянского Возрождения философия и религия были неотделимы: великие философские теории и священные книги различных религиозных учений сводились в конечном счете к одному и тому же.
В своем труде «Об обращениях» Коперник, касаясь вопроса о центральном положении Солнца, не случайно упоминает имя Гермеса Трисмегиста. Его гелиоцентрическая теория появилась в то время, когда и философия, и религия находились под явным влиянием неоплатонизма: он использовал цитату из одной знаменитой работы, в которой описывается культ Солнца у древних египтян.
Для нас труд Коперника стал отправной точкой, почти символом революции в области мышления, породившей современную науку. Как мы видели, его книга была написана в эпоху, которая жаждала нового, была готова подвергнуть сомнению все устоявшиеся воззрения и боролась с трудностями, обусловленными разрывом между схоластическими учреждениями и подлинным прогрессом науки.
Все это отнюдь не случайно, и в этом смысле труд Коперника знаменовал собой наступление эры современной культуры. Однако Коперник, придерживавшийся философии неоплатонизма, предпочел представить свою новую теорию строения Вселенной как возрождение старых доктрин, а не как революционное открытие.
Он был робкий и осторожный человек. Быть может, его интерес к Солнцу, одному из главных объектов философии неоплатонизма XVI века, толкнул его на астрономические исследования, которые должны были доказать, что Солнце — центр Вселенной. Возможно также, что он старался представить все, что было нового в его астроно21мии, в таком философском контексте, который был бы понятен и привычен образованным людям его времени.
Во всяком случае, ясно, что Коперник в полной мере использовал два великих урока, преподанных наукой XVI века: открытие геометрических и арифметических закономерностей в природе существенно для понимания Вселенной; к истинам, унаследованным от древних времен, следует подходить критически, а в случае необходимости — вносить в них исправления.
Автор: Паоло Росси.