Мария Терезия Австрийская и королевская love story.

… Как ликовала Вена! Супруга Карла Шестого Елизавета Кристина родила. Этому предшествовали многие годы ожидания. Красавица Белая Лиз, как венцы и сам кайзер называли императрицу за восхитительную белизну кожи, никак не могла забеременеть. И придворные медики, и общественность были уверены в том, что причина бездетности императорской семьи — холодность Елизаветы Кристины. Уж Карла-то Шестого в недостатке чувственности упрекнуть было нельзя. По отзывам современников, кайзер был «огонь и пламя». Разбудить страсть в императрице пытались самыми разными способами.

Елизавета Кристина никогда не пила вина — разве что маленький глоток на торжественном обеде. Разнообразными ухищрениями из императрицы, в конце концов, сделали заправскую алкоголичку, поскольку в то время считалось, что красное вино «сгущает кровь и пробуждает стремление к плотским утехам». По личному распоряжению кайзера супружеская спальня дворца Хофбург была расписана фривольными сюжетами чрезвычайно откровенного содержания.

Через восемь лет эта ненавязчивая политика принесла-таки долгожданный плод. В имперской колыбели Хофбурга лежал драгоценный наследник престола — принц Леопольд. По случаю рождения наследника было устроено грандиозное празднество. Днем и ночью дворец Габсбургов сиял огнями, с балконов свешивались тяжелые имперские знамена, улицы Вены оглашались звуками бравурных маршей. Счастье императорской четы оказалось недолгим. Принц Леопольд умер через несколько месяцев после рождения.

Безутешным австрийцам оставалось лишь положиться на волю Божью. В конце концов, Белая Лиз еще так молода, и, разумеется, она родит еще много прекрасных детей. И действительно, в скором времени императрица снова забеременела. Но дитя, рожденное 13 мая 1717 года, оказалось девочкой. Впрочем, девочке тоже были рады. Хотя этого ребенка скорее воспринимали как свидетельство того, что императрица сможет родить настоящего наследника.

Крещение малютки Марии Терезии было обставлено не менее пышно, чем, если бы крестили ее предполагаемого брата. Церемония состоялась в парадном Судейском зале Хофбурга среди гербов и имперских символов династии. На церемонию были доставлены фиал со священной водой из реки Иордан, шип из тернового венца Спасителя и гвоздь, которым были пробиты ноги Иисуса. Будучи глубоко набожными, они верили в то, что все в этой жизни — и радость, и страдание — посылается всемогущим господом, поэтому следует положиться на Его милость.

Императрица теперь ежегодно рожала по ребенку. Но, увы, — только девочек. Радость по поводу рождения каждой очередной дочери была все более сдержанной. В конце концов император и все его подданные вынуждены были смириться с тем фактом, что Карлу Шестому суждено быть отцом только лишь дочерей.

Малютка Резли — так в семье звали будущую императрицу — в детстве пользовалась всей возможной свободой, какую только мог дозволить ребенку строгий испанский придворный церемониал, существовавший при Австрийском дворе до конца XIX века. Ни прихотливая прическа, ни тяжелое платье с золотым позументом не могли умерить природной живости ребенка. Ее все обожали. Золотоволосая крошка была так хороша! Ее пронзительно-голубые глаза сверкали на свежем личике цвета снега. Даже знаменитая оттопыренная габсбургская губка лишь добавляла девочке умилительной серьезности, совершенно не умаляя ее очарования. Резли очень рано начала говорить. И хотя придворные отзывались впоследствии о будущей императрице как о наиразумнейшем и самом рассудительном ребенке, даже младенческий лепет которого выказывал зачатки царственной мудрости, мы позволим себе в этом усомниться и предположим, что Резли была просто бойкой и общительной девочкой, которая болтала обычные детские глупости, но делала это так мило и забавно, что вызывала общий искренний восторг.

Резли в сопровождении нянек часто выходила за стены Хофбурга, и родители поощряли ее стремление общаться с простыми горожанами, которые очень любили свою маленькую голубоглазую принцессу. Возможно, именно с тех пор Мария Терезия сохранила действительно искреннюю и потому нечастую для государей любовь к своим подданным. Малютку Резли долго не обременяли тем особенным воспитанием, которое в царской семье достается на долю наследника престола. Карл Шестой до последнего сохранял уверенность в том, что у него все-таки родится сын, и только когда исчезла последняя надежда, он принял меры к тому, чтобы сохранить за старшей дочерью право на престол. Был выпущен специальный императорский эдикт, не оставлявший сомнения в намерениях Карла. Но император понимал, что статуса законности, достаточного для его страны, недостаточно для европейских государей. Позиции Резли необходимо было подкрепить. Особенную опасность для прав будущей императрицы представляли Франция и Пруссия. Марии Терезии нужно было найти достойного мужа.

В 1723 году к Венскому двору был прислан наследный принц Лотарингии Франц Стефан. В Вене он должен был завершить свое образование, включавшее по тогдашним правилам историю, географию, политику, грамматику, иностранные языки и латынь. Кроме того, жизнь при одном из самых значительных дворов Европы должна была привить принцу навыки этикета и знание основ государственного управления. Вместе с Францем Стефаном ко двору прибыло двенадцать дюжин пар белоснежных перчаток, горы столового серебра, бесчисленное количество сундуков с модным платьем и библиотека из семидесяти четырех полезных книг (по тем временам серьезный научный багаж).

Однако ожидания родителей принца оправдались не в полной мере. Светочем науки Франц Стефан так и не стал. Однако, как мы увидим в дальнейшем, он приобрел нечто гораздо более существенное, чем хорошее знание латыни. Надо сказать, что кайзер Карл Шестой, как и многие его предки, был заядлым охотником. В окрестностях Вены располагались императорские охотничьи угодья, которые Карл никогда не оставлял без внимания. Стены Хофбурга были увешаны горделивыми бессловесными трофеями кайзера. Однако император часто сетовал на отсутствие настоящего товарища по охоте, столь же горячо воодушевлявшегося возможностью загнать пятикилограммового зайца по свежему снегу. В этом смысле приезд Франца Стефана явился для императора большой удачей. Надо сказать, что четырнадцатилетний принц сразу же понравился императору.

Дневники Карла в те дни запестрели подобными заметками: «Принц Лотарингский очень забавен». «С принцем очень весело». «Принц — смышленый, смелый мальчик». Возможно, кайзер видел во Франце Стефане воплощение собственного нерожденного сына. Когда же оказалось, что Франц Стефан является страстным поклонником охотничьих рожков и песьего лая, кайзер растаял окончательно. Франц Стефан весьма пришелся ко двору. И что с того, что мальчик то и дело нарушал строгий этикет, не желал считаться с установлениями церемониала и имел привычку говорить то, что думает, — император полюбил его и стал первым защитником и благосклоннейшим покровителем молодого лотарингца.

Но едва ли не более близким товарищем лотарингского принца, нежели кайзер Карл, стала маленькая наследница — шестилетняя Резли. Шесть лет и четырнадцать — разница огромная. Однако мальчик и девочка были настолько схожи в своей живости и непосредственности, что нет ничего удивительного в том, что они подружились. Франц Стефан теперь делил свое время между отцом и дочерью. С первым они по-прежнему усердно увешивали стены дворца головами рогатых оленей и оскаленных кабанов, так что на какое-то время это стало чуть ли не основным элементом декора Хофбурга. А с Резли они со смехом носились по анфиладам дворца, сбивая с ног сердящуюся, но умилявшуюся челядь. Семьдесят четыре книги были окончательно сосланы в сундук, зато кайзер то и дело громовым голосом призывал подростка померяться силами с очередным вепрем, а звенящий голосок Резли требовал немедленно привести к ней «либден Францль» посмотреть на новый наряд фарфоровой «придворной дамы».

Резли росла, Франц Стефан стал взрослым юношей. Его отец, князь Лотарингский, внезапно скончался. Францу Стефану нужно было возвращаться домой. Теперь, когда Мария Терезия превратилась в прекрасную юную девушку, бесспорную наследницу Габсбургов, за ее руку началась борьба многих виднейших принцев Европы. Слухи о матримониальных планах дома Габсбургов заполняли дворы Парижа, Лондона и Берлина. Фаворитом среди претендентов стал сын прусского короля Фридриха Вильгельма Первого — юный Фридрих. Роль свахи в будущем браке взял на себя влиятельнейший принц Евгений Савойский, тот самый, который навсегда избавил Европу от турецкого нашествия. Кайзер Карл всей душой желал этого брака. Большей гарантии спокойного правления его дочери, чем ее брак с наследником могучей Пруссии, нельзя было даже и вообразить. Правда, для Марии Терезии это сватовство так навсегда и осталось тайной.

Когда Фридрих с официальным визитом явился в Вену, не афишируя пока что своих намерений, при Прусском дворе начался переполох. Было выяснено, что все родственницы Белой Лиз по женской линии рожали только дочерей, что мужественную Пруссию ни в коей мере не устраивало. Сватовство окончилось ничем, если не считать того, что прусский наследник, будущий король Фридрих Великий, на всю жизнь сохранил к Марии Терезии самые теплые чувства и называл ее «женщиной с сердцем королевы». Тем не менее, это не мешало ему постоянно воевать и интриговать против Австрии, и Мария Терезия, так и не узнавшая ничего о неудачном сватовстве, всю жизнь ненавидела Фридриха хуже чумы.

Евгений Савойский предпринял еще несколько попыток выгодно выдать замуж австрийскую наследницу и почти преуспел в этом. Брак Марии Терезии с принцем Баварским был почти решен. Но тут в Вену срочно приехал Франц Стефан. За эти несколько лет молодые люди виделись лишь изредка. Но и этих коротких встреч хватило, чтобы они поняли, что любят друг друга.

Надо сказать, что к этому времени положение Франца Стефана было очень неопределенным. Благодаря интригам французского короля Людовика Пятнадцатого, Франц Стефан потерял Лотарингию, где теперь правил тесть Людовика, блудный польский король Станислав Лещинский. Из владений у Франца Стефана оставалось лишь крайне сомнительное герцогство Тоскана. Более малозначительного зятя кайзеру Карлу Шестому не могли бы пожелать даже злейшие враги (например, тот же Людовик Пятнадцатый). С точки зрения европейской политики, принц Баварии стоил несколько десятков Францев Стефанов. С точки зрения Марии Терезии, Франц Стефан стоил дороже всей Европы. Как ни странно, кайзер Карл сыграл в этой мелодраме роль благородного отца. Может быть, его сердце смягчили грустные морды оленей и кабанов на стенах Хофбурга, может быть, повлияло и его собственное, редкое для королей семейное счастье. Но в феврале 1736 года в Вене состоялась свадьба наследницы величайшей династии и богатейшей державы с «Господином Никто», королем без королевства, счастливейшим из принцев — Францем Стефаном.

Они жили долго и счастливо. Судьба даровала им много детей — и мальчиков и девочек. Создали могучую, процветающую империю. Хофбург, в котором прошло детство Марии Терезии и юность ее возлюбленного супруга, так и остался официальной резиденцией австрийских императоров. Однако любимым замком императрицы стал другой венский замок — Шенбрунн. Окруженный огромным парком в английском стиле, внушительный, но все же более уютный, чем строгий церемонный Хофбург, Шенбрунн более отвечал тому, чтобы быть семейным домом, особенно если семья, живущая в нем, по-настоящему счастлива.

К старости Мария Терезия сделалась глубоким консерватором и ретроградом, беспощадной искоренительницей «вольности нравов». Дамам строго запретила белиться и румяниться, учредила «специальную комиссию целомудрия», повысила налоги на предметы роскоши и даже на местное вино. Современники наблюдали за ее попытками с сарказмом и удивлением, но поделать ничего не могли — императрица была тверда в своих намерениях сделать нацию неевропейски целомудренной.

Стены Шенбруннского дворца обильно увешаны портретами самой Марии Терезии, ее супруга Франца и их многочисленных детей, в том числе и несчастной Марии Антуанетты, которая «потеряла голову» во время Французской революции. Парадным портретом украшен церемониальный зал.

Здесь, в замке Шенбрунн, полтора века спустя последний австрийский император Карл подписал отречение от престола. Венские дворцы и замки превратились в государственные музеи.

В Шенбрунне есть на что посмотреть любителю диковин — шенбруннский зоопарк, основанный Марией Терезией, один из самых знаменитых зоопарков мира. Здесь же бережно сохраняется коллекция экипажей императрицы и уникальное собрание редчайших бабочек. В самом замке находится знаменитая «миллионная» комната, на отделку которой был затрачен миллион золотом, — вся она убрана розовым деревом, с тысячами драгоценнейших персидских миниатюр. В одной из комнат Шенбруннского дворца на столике стоит стеклянная коробочка с чучелом любимой птички сына Наполеона Бонапарта. В главной венской резиденции Габсбургов — Хофбурге — ныне разместилось правительство Австрии. Там в старинных высоких танцзалах по-прежнему устраиваются дипломатические приемы, балы, концерты. В старой части Хофбурга в готической капелле поет знаменитый венский хор мальчиков.

Старая Вена — императорский город. Куда бы вы не направились — в Шенбрунн, Пратер, Хофбург или Бельведер, — всюду вас сопровождают царственные тени, слышится шелест кринолинов, звяканье шпор, приглушенные голоса. Это рядом, в соседних залах, движется торжественная процессия фрейлин, министров, послов. А впереди бежит маленькая девочка в золотых кудрях… Нет, идет счастливая девушка в бальных туфельках, ажурных чулках… Нет, бредет властная, чопорная старуха, перед которой склонялись знамена, головы, государства… А над процессией, в пронизанном солнцем пыльном воздухе, все кружится веселый летающий мальчик с натянутым луком в руках — тот, кто всегда будет могущественней и выше всех королей.

Автор: Ксения Шпрыгова, Татьяна Шустер.