Немного об истории устройства мира
Античная эпоха знала своего Коперника — Аристарха Самосского и своего Джордано Бруно — Эпикура. Правда, если в XVI веке астроном предшествовал философу, то в III веке до нашей эры случилось наоборот. Не произошло в то время и соединения научной гипотезы с философским учением, которые были, как бы созданы друг для друга. Почему же книга Коперника вдохновила Бруно и Галилея, стала основой для работ Кеплера и Ньютона, а гелиоцентрическая гипотеза Аристарха была фактически забыта? Сохранились только упоминания у Плутарха и Архимеда.
Коперник, правда, знал о ней. В первоначальном варианте своей книги рядом с именем пифагорейца Филолая, считавшего Землю подвижной, он упомянул и Аристарха. Идеи античных мыслителей были для великого польского астронома чрезвычайно важны. «Я начал размышлять о подвижности Земли,— писал он в посвящении к своему труду, и хотя это мнение казалось мне абсурдным, но я все-таки продолжал раздумывать, так как знал, что и другие до меня позволили себе свободно измышлять любые круговые движения, чтобы представить небесные явления».
Философским сочинениям древности, трактующим о бесконечности Вселенной, в которой Земля не центр, а всего лишь один из бесчисленных миров, повезло больше. Бруно упоминает Демокрита и Эпикура, цитирует поэму последователя Эпикура, римского поэта I века до нашей эры Лукреция «О природе вещей». Но если в XVI веке Бруно пришлось ожесточенно бороться против доводов Аристотеля о центральном положении Земли во Вселенной, то в античное время авторитет Аристотеля был не так уж велик. Эпикурейское же учение, включавшее идею о множественности миров, имело широкое распространение.
Почему же эпикурейцы не поддержали гелиоцентрическую гипотезу Аристарха, которая, казалось бы, могла стать опорой их мировоззрения? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно сказать несколько слов об античной космологии и философии.
Миры античных философов
В развитии космологических взглядов античности можно видеть три линии. Первая, идущая из глубокой древности, опиралась на мифологию орфиков и включала в себя представление о сферическом строении мира. Орфики, приверженцы мистического учения, связанного с культом Диониса, полагали, что мир подобен яйцу. Небо они считали чем-то вроде скорлупы, окружающей Землю. Это фантастическое представление, как ни странно, сыграло важную роль в истории астрономии. С ним связываются мнения об орбитах светил, охватывающих Землю, о шарообразности Земли и о твердой небесной сфере как основе для построений сферической астрономии.
Первая оформленная система мира с шарообразной Землей появилась, видимо, у пифагорейцев, которые по взглядам были близки к орфикам. О пифагорейской космологии известно мало. До нас дошли довольно противоречивые сведения об учении одного из позднейших пифагорейцев Филолая Тарентского. В центре мира пифагорейцы помещали Гестию — священный огонь, Очаг Вселенной. Солнце считалось зеркалом, отражающим свет Гестии. Кроме того, вводилось недоступное наблюдению фантастическое небесное тело Антихтон (Антиземля). Согласно некоторым античным источникам, Филолай думал, что Земля обращается вокруг Гестии по круговой орбите. Есть и другое, более правдоподобное истолкование его системы: Гестия помещалась внутри Земли, и речь шла не о движении Земли по орбите, а о ее вращении вокруг оси. При этом, чтобы свет Очага Вселенной мог достичь небесной сферы, Землю представляли разрезанной по экватору на два полушария, между которыми имеется просвет. Вот это отделенное от нашего, противоположное полушарие и есть таинственный Антихтон.
Как бы то ни было, сообщения о взглядах Филолая вдохновляли Коперника так же, как и упоминания о системе Аристарха Самосского.
Влияние пифагорейцев можно видеть во взглядах Парменида (VI — V е. до н. э.) и Эмпедокла (около 490 — ок. 430 гг. до н. э.), которые считали Землю шарообразной. Многие черты их космологии воспринял Платон (428 или 427 — 348 или 347 гг. до н. э.). Правда, он отказался от представлений о Гестии, Солнце-зеркале, Антихтоне, а заодно и от идеи о вращении Земли вокруг оси. С философской школой Платона связана деятельность многих выдающихся математиков. Его система стала основой для первого геометрического осмысления движений светил великим геометром, астрономом и географом Евдоксом Книдским (ок. 408 — ок. 355 гг. до н. э.). Евдокс предложил систему гомоцентрических, то есть концентричных сфер, объяснявшую небесные движения сложением ряда равномерных вращений. Именно эта схема и легла в фундамент космологии Аристотеля (384 — 322 гг. до н. э.).
В Академии Платона родилась и идея эпициклического движения. Последователь Платона Гераклид Понтийский предположил, что «нижние» планеты — Меркурий и Венера обращаются вокруг Солнца, а оно — вокруг Земли. Кроме того, он признавал вращение Земли вокруг оси. Эти взгляды были важным шагом на пути создания гелиоцентрической системы. Идеи Гераклида были восприняты, его системы придерживался Архимед (287—212 гг. до н. э.), о ней как об общепризнанной писал в I веке до нашей эры римский архитектор Витрувий. Все мыслители этой группы считали наш мир единственным, а сферу звезд — его границей, за которой нет ни пространства, ни времени.
Вторая линия греческой космологии связана с милетской школой философии. Анаксимандр (около 610 — после 547 гг. до н. э.) считал Землю плоской. Ее окружали огненные кольца, одетые в рубашки из темного воздуха,— как бы материализованные орбиты светил. В рубашках имелись «трубкообразные отверстия», сквозь них проглядывал огонь, который и был тем, что мы воспринимаем как Солнце, Луну и звезды. У Анаксимандра есть упоминание о «космосах», которое часто толковали как его приверженность к идее множественности миров. Но в последнее время возникло предположение, что здесь скорее речь идет об изменениях мира во времени и под «космосами» Анаксимандр понимал прошлые и будущие состояния нашего мира.
Ученик Анаксимандра Анаксимен (VI в. до н. э.) отошел от представлений об охватывающих Землю орбитах светил, зато высказал мысль о единстве вещества Вселенной. Солнце он считал не сгустком огня, а массой раскаленной земли. Последний продолжатель традиций милетской школы Анаксагор из Клазомеи (около 500—428 гг. до н. э.), считал мир развивающимся, единственным и единственно возможным. Земля, по его представлениям, плоская и опирается на скопившийся под ней воздух. Землю окружает мощный вихрь, увлекающий своим движением звезды, Луну и Солнце, которые Анаксагор считал частями Земли, оторвавшимися от ее краев на ранних стадиях эволюции мира.
Представление о множественности миров появляется у атомистов. Демокрит из Абдеры, младший современник Анаксагора, провозгласил, что в мире есть только атомы и безграничное пространство, в котором они вечно движутся. Продолжатель традиций атомистики Демокрита Эпикур (341—270 гг. до н. э.) писал: «Миры бесчисленны и некоторые схожи с нашим, а некоторые не схожи. В самом деле, так как атомы бесчисленны, они… не расходуются полностью ни на один мир, ни на ограниченное число их, схожих с нашим или не схожих». Процесс рождения мира Демокрит и Эпикур представляли себе как появление вихря скопившихся атомов. В центре вихря возникла Земля; под действием центробежных сил она стала плоской; из наружных ее частей сформировались светила и небо.
Хотя в вопросах строения материи атомисты были полной противоположностью Анаксагору, говорившему о бесконечной делимости вещества, их системы мира в главных чертах оказались сходными. В бесконечных просторах Вселенной атомистов плавали бесчисленные замкнутые миры в виде вертящихся небесных оболочек, окружавших плоские диски — «земли».
В эпоху Аристарха имела распространение система Евдокса, которая хорошо вписывалась в философские представления Платона и Аристотеля. Была в ходу и гипотеза Гераклида Понтийского, по которой часть планет обращалась вокруг Солнца. С ними сосуществовали «качественные» картины мироустройства: Анаксагорова, переосмысленная с позиций атомистики, которой держались эпикурейцы, и вариант пифагорейской, принятый стоиками. К этому разнообразию систем мира Аристарх добавил еще одну.
Продолжение об учении Аристарха читайте в следующей статье.