Истребление бизонов – преступление в прериях
Цивилизация янки, подобно внезапно взорвавшейся бомбе, унесла в небытие одно из великолепнейших животных, когда-либо существовавших на земле. Меньше чем за четверть века были уничтожены несметные стада бизонов, формировавшиеся в течение двух миллионов лет.
До 1521 года бизонов не видел ни один белый человек. Ворвавшись в столицу ацтеков, Эрнандо Кортес и его воины нашли там немало чудес. Среди них был и «мексиканский бык», главная диковина зверинца короля Монтесумы. Конкистадоры рассказывали об удивительном насупленном звере с верблюжьим горбом и львиной гривой. Они сочли его редким, экзотическим существом; у них и в мыслях не было, что есть места, где эти животные водятся целыми стадами.
Испанцы были буквально ошарашены, и в этом нет ничего удивительного. Представьте себе три четверти тонны необузданной свирепости, заключенные в туше длиной в три с половиной и высотой около двух метров — именно таких размеров достигает средний бизон. В этом гигантском существе нет ничего общего ни с одним знакомым нам европейским животным, а его морда, украшенная десятидюймовой бородой, над которой болтается синевато-багровый язык, кажется кошмаром, возникшим в страшном сне.
В 1536 году Кабеса де Вака, пробиваясь из Техаса в Западную Мексику, также увидел нескольких «горбатых быков». Но прошло еще не меньше десяти лет, прежде чем белый человек убедился в том, что бизон — это вовсе не диковина, которую можно увидеть только в зоологическом саду. Этим человеком был Коронадо. Именно ему посчастливилось обнаружить настоящие бизоньи урочища.
Оказалось, что по великим прериям Запада бродят несметные стада бизонов. Можно смело сказать, что ни в одну из ближайших к нам геологических эпох нигде на земле не скапливалось сразу такого огромного количества крупных животных. В прериях, раскинувшихся от Канады до Техаса, их паслось не меньше шестидесяти миллионов.
Даже значительно позднее, во времена Гражданской войны, некто Чарльз Гуднайт, скотовод и разведчик новых территорий, несколько раз сталкивался с огромными скоплениями бизонов. Одно из таких стад он видел на юге (а на севере встречались стада куда более крупные!) и рассказывал, что все пространство длиной примерно в пятьдесят и шириной в двадцать пять миль было так забито бизонами, что они еле умещались на нем. «Когда подъезжаешь к такому стаду, — писал он, — кажется, что вся земля от горизонта до горизонта покрыта исполинским шевелящимся коричневым одеялом». Слова Гуднайта подтверждаются рассказами многих его современников.
Поразительное сочетание обстоятельств, не повторившееся более ни в одном уголке земного шара, сделало Северную Америку подлинным раем для бизонов. В плейстоценовую эпоху или, во всяком случае, в течение какой-то ее части Америка соединялась с Азией перешейком. По этому мосту сотни тысячелетий тому назад в Новый Свет вторглись крупные травоядные животные, населявшие северные районы азиатского материка. Среди них было несколько разновидностей свирепого дикого быка.
Пока гремела всемирная симфония, известная геологам как последний ледниковый период, природа нарезала исполинский участок, словно специально созданный для травоядных. Несколько раз ледники покрывали большую часть Северной Америки и снова отступали к полюсу. И каждое оледенение сопровождалось массовым передвижением растений и животных.
Порой бывало, что волосатый мамонт забредал на юг, добираясь даже до территории будущей Новой Англии, мускусный овцебык проникал в Арканзас и Техас, а моржи плавали у берегов Джорджии. Когда же маятник начинал двигаться в обратную сторону, теперешние обитатели тропиков, такие, как, скажем, тапир или ленивец, превосходно чувствовали себя в Канаде и на Аляске.
Великое оледенение произвело настоящую пластическую операцию над лицом североамериканского материка. Ледники, наползавшие со стороны Гудзонова залива, выдолбили впадины, на месте которых ныне расположены Великие озера. Они тащили перед собой раздробленные камни и почву, которые оседали в период таяния и заполняли долины, лежавшие между обезглавленными холмами.
В результате этих процессов весь край совершенно преобразился и стал плоской равниной. Эта плодородная равнина, буйно поросшая мескитовой травой, превратилась в идеальное пастбище для горбатых травоядных существ с острыми рогами и скверным характером. Бизоны начали быстро размножаться и стали главными обитателями всего района великих прерий, а впоследствии и их лесистых окраин. На территории Соединенных Штатов мало найдется таких мест, где никогда не водились бизоны.
Самой судьбой эти толстошкурые были предназначены стать основой экономики обитателей Нового Света. Ко временам Колумба на бизоньих землях жило не меньше ста тысяч человек, для которых охота была чуть ли не единственным средством существования. Причем все животные прерий, взятые вместе, не значили для человека и малой доли того, что значили бизоны.
Чтобы свалить это большое, неповоротливое, безразличное к звукам животное, индейцам достаточно было одной-единственной стрелы с каменным наконечником; охотник должен был только подобраться с подветренной стороны, чтобы чуткий нос жертвы не обнаружил приближающейся опасности. Однако у индейцев не было причин убивать больше животных, чем требовалось для удовлетворения их нужд.
Бизон шел в дело целиком. Мясо съедали до последнего кусочка. Из шкуры делали одежду, мокасины, котлы для варки мяса, ею покрывали жилища, из нее изготовляли лодки, натягивая сырые шкуры на деревянные рамы. Из шерсти сплетали верезки и лассо. Из крупных костей изготовляли пестики и примитивные молоты, а из мелких — иголки и шила. Выделанные рога бизона заменяли чашки, из них также вытачивали рукоятки ножей и украшения. Копыта и те находили применение. Из них изготовлялось оружие, с помощью которого индеец одним ударом мог раскроить череп врагу. Должным образом обработанные внутренности служили сосудами для хранения воды, а навоз бизона в безлесных прериях был единственным топливом.
Так было на севере и на юге, на востоке и на западе, так было и по всей прерии. От бизона зависела жизнь индейцев. Достигнув состояния естественного равновесия, человек и животное веками жили бок о бок, и количество и тех и других почти не менялось. Казалось, огромные стада бизонов будут бродить по прерии до скончания веков. Однако с приходом белого человека ситуация изменилась…
Метисы-трапперы из района Ред Ривер начали систематическую охоту на бизонов уже в 1800 году. Постепенно эта охота превратилась в большой бизнес глухих окраин Северо-Запада. В 1840 году целый отряд охотников (более шестисот человек) отправился в прерии на 1 210 повозках и устроил настоящий бандитский набег, закончившийся убийством почти сорока семи тысяч животных. Хотя охотники увезли с собой 1 089 000 фунтов мяса, втрое большее количество осталось гнить в прериях. На каждую шкуру, принесенную в факторию, приходилось четыре, а то и пять брошенных под открытым небом.
Охотничьи ружья и шомпольные винтовки не шли ни в какое сравнение с луком и стрелами. И все же заряжать такую винтовку было неудобно и долго. Каждый охотник мог сделать за день лишь ограниченное количество выстрелов. Как только в руках охотника оказалась магазинная винтовка, его преимущество над животным неизмеримо увеличилось. Искусный всадник, вооруженный магазинной винтовкой, мог убить бизона очень быстро и без риска промахнуться.
Итак, с одной стороны, в прериях бродили бессчетные стада бизонов, с другой — появилось оружие, способное успешно уничтожать их. Для того, чтобы круг окончательно замкнулся, не хватало одного — транспортных средств, которые перебрасывали бы мясо и шкуры от границы к восточным рынкам.
1 июля 1862 года Линкольн подписал закон об учреждении Объединенной тихоокеанской и Центральной тихоокеанской железнодорожных компаний. Не прошло и семи лет, и стальные ленты соединили два океана.
По мере того как дороги продвигались все дальше к западу, наступление охотников за бизонами становилось все стремительнее. С каждого нового полустанка на восток отправлялись шкуры и мясо бизонов.
Использовалась далеко не вся туша, а лишь самые лучшие, особенно ценные ее части; печенка, горб и язык. Десятки тысяч животных убивали только ради того, чтобы получить их языки.
Рынки были буквально завалены огромным количеством выделанных и невыделанных шкур. В то время бизонью шкуру можно было купить за два-три доллара. Эта дикая резня длилась немногим больше десяти лет. За эти годы потеряно шкур и мяса было во много раз больше, чем использовано: из каждой тонны мяса убитого животного на рынок попадало не более двух фунтов. Богатые охотники, любители сильных ощущений, заказывали специальные поезда и стреляли по бизонам из окон вагонов только ради того, чтобы посмотреть, как падает огромное животное.
И все же в 1873 году бизоны еще бродили в десяти милях от небольшого охотничьего городка — Уичиты. А через двадцать с небольшим лет из этих мест исчез последний бизон.
И так было всюду на Западе — полное истребление сказочно огромных бизоньих стад. Лишь кое-где на богатых ранчо фермеры держали по нескольку животных напоказ, Избегли уничтожения также отдельные мелкие стада, перебравшиеся в Канаду и в район Йеллоустона. Несколько животных нашли прибежище в зоопарках. И все! Во времена Гражданской войны в Соединенных Штатах бизонов было вдвое больше, чем людей, а двумя поколениями позже оказалось едва возможным разыскать нескольких животных, чтобы не дать угаснуть их роду.
Об их существовании напоминали лишь кости, разбросанные по прериям. Но в конце концов и они исчезли. Какой-то предприимчивый фермер додумался посылать их на восток, на фабрики удобрений.
Позже исследователи пришли к выводу, что беспощадная война, объявленная бизону, была вызвана не только жаждой наживы. Можно без колебаний сказать, что было немало белых, убивавших бизонов только затем, чтобы сломить сопротивление краснокожих. Недаром многие охотники за бизонами носили с собой самодельные трубочки с ядом: на случай, если он попадет в руки индейцев. Ведь всем индейцам было ясно, что каждый охотник на бизонов угрожает самому существованию расы краснокожих.
Охотник Фрэнк Мейер на старости лет признавался, что военные гарнизоны нередко бесплатно снабжали охотников за бизонами боеприпасами. И в этом нет ничего удивительного. Люди в мундирах были убеждены, что истребление животных, от которых зависят индейцы, — единственно возможный путь для их покорения. И, надо сказать, что они полностью в этом преуспели.
Автор: У. Гаррисон. Перевод с английского.