Французская женщина 18-го века. Ее внешний вид.
В наследии предыдущих времен женщина получила мушки, пудры и рисуясь этими средствами она со свойственным себе кокетством пытается вызвать впечатление победы над сильным полом. Мушки ведут свое происхождение из довольно прозаических обстоятельств. Вместо пластыря, который должен был прикрыть нежелательный прыщик, или другой недостаток на лице, красавицы обычно употребляли кусок черной тафты или бархата. Контраст белой кожи лица и черного пятна нравился модницам. Фантазия заработала: мушки вырезают в виде звезд, полумесяца, даже зверушек и приклеивают в разных местах лица, – словно мало мух садилось им на носу – говорили тогдашние моралисты. Эта странная мода, просуществовавшая 100 лет, выработала целую сложную систему для применения мушек.
Мушки умели разговаривать и часто слетали с одного места на другое, чтобы символически передать различные оттенки мыслей и чувств своей госпожи. Мушка возле глаза называлась – страстной; возле рта – любила поцелуи, на устах была – кокеткой, на носу клали мушку очень смелые, на лбу клали величественные дамы; по середине лица была она у щеголих, и так далее.
Умение остроумно пользоваться мушками было нелегким; женщина и здесь имела возможность проявить свое удобство и талантливость, а в итоге не раз брала она и платные лекции по этому предмету. Никто не знает природного лица разрисованной красавицы, она всегда как на маскараде скрывается под маской из пудры, косметики и мушек. Косметика настолько прочно завоевала себе право в ту эпоху, что без нее в Париже считали зазорным выходить на улицу. Даже покойников в гробу разрисовывали согласно требованиям моды. Одна старая щеголиха говорила на смертном одре – «И румян велите мне подать, потому что не хочу и мертвой пугать мужчин»
Если представить себе, что брови требовали своей линии, лицо снежной белизны, губы и щеки багровый оттенок. Красота требовала много средств, труда и таланта. Туалетный столик тогдашней женщины был заставлен художественными мелочами: коробочками, вазочками, баночками с севрского или саксонского фарфора, хрустальными, драгоценными, густо золочеными бутылочками. В каждом случае ни одна уважающая себя щеголиха не осмелилась бы выйти из дома без хорошенькой коробочки с мушками. Применение пудры в XVIII веке болезненно распространяется. Мужчины и женщины часто пудрят не только лица, но и волосы. Особенно смешно выглядели огромные львиные головы в облаке пудры, причем пудра рассыпалась на плечах одеяния. Простые люди сравнивали таких щеголей с ослами, вышедшими из мельницы.
Учитывая такую непрактичность уменьшились большие парики, а то и вовсе исчезли, так, что на полных сто лет воцарилась мода на пудренные волосы. При пудрении использовали специальное покрывало. Белые волосы уравнивали все головы, молодые и старые. Старшие женщины очень дорожили этой модой, так помогавшей им скрывать свои настоящие лета. Кроме того считали, что молодая девушка с напудренными волосами выглядит как неземное существо. Миллионы мехов муки употребляли ежегодно в Европе при производстве пудры, чтобы удовлетворить безумную моду, а потом из-за этого беднейшему населению не хватало и жалкого куска хлеба. Надо было аж до великой французской революции дойти, чтобы одним ударом прекратить такое бессмысленное уничтожение пищи.
В погоне за вираженим лица женщина не довольствуется естественными красками своего лица, – она часто накладывает пудру и косметику. На груди красавица прятала в маленьких сосудах из слоновой кости различные восточные благовония, пробуждающие у мужчин любовный настрой. Под маской пудры, белил и румян, вероятно, скрывался истинный возраст женщины; старости не было, женщина могла продолжать свою весну так долго, как хотела. А женщина XVIII века горела большим желанием жизни, не оглядываясь на долгий путь за собой. – “Сколько лет Вы хотите иметь в этом году”? Спрашивали обычно при новогодних пожеланиях. Женщины в возрасте не спешили записываться в число почтенных матрон, принимали близкое и живое участие в светской жизни, уравновешенные опытом и умом, очаровывали по-своему и были даже украшением салонов.
Госпожа Дю Деффан до самой смерти, на 84-м году жизни, была душой своего салона. Старая, слепая, но одухотворенная, молодая духом как девушка, она на 73-м году жизни воспламеняется любовью к 50-летнему англичанину. И хотя эта запоздавшая любовь смешила английского джентльмена, все же сумела пробудить в его душе благодарность и глубокую сердечную дружбу. И интересное проявление времени: эта дама, скептическая, не меньше самого Вольтера, своим завещанием говорит передать после своей смерти милому своего любимого песика.
В первой половине XVIII века после долгого господства величавой прически «фонтанж» женщина переходит к скромной почти гладкой прически “a la berger” (пастушка). Сельская идиллия сентиментально настраивает поэтов, художников, музыкантов и женщин. Сцены пастухов с пастушками на зеленой траве переплетаются с мифологическими, классическими картинами и везде лукавый Амур своими стрелами наносит сладкие раны. Модная пастушка тесно зашнурована в корсет, сильно декольтированная, одела на себя пышную, круглую юбку с фижмами, как это было в XVI веке. Опять повторились формы бочки, колокола, яйца… Опять хлопоты с маленькими карстами, узкими дверями и коридорами.
Наконец победила овальная форма юбки, как наиболее практичная «ибо позволяла хотя бы боком пройти настежь открытыми дверями». Все же даме и в такой «практической» юбке не удавалось поместиться на одном стуле, она нуждалась как минимум в двух, что часто вызывало возмущение у тех, которые могли бы довольствоваться одним стулом, но не было его…
Духовенство, естественно, выступало против новой моды по моральным мотивам. Широкая юбка давала возможность скрыть последствия малодушного поведения. Женщина XVIII века возвращалась в фижмах с большей грацией и легкостью, чем женщина сто лет назад. Тем более, что она впервые теперь осмелилась показать миру свою маленькую ножку в легком атласном туфельке. Платье было по-старому двойным, и расходилась спереди, как во времена Ренессанса. Юбка украшалась складной материей в форме волнистой линии гирлянд и выглядела как большое здание, обильно покрытое фестонами и кокардами. Это было платье для выхода.
Продолжение следует.
Автор: А. Свенцицка.