Коперник и рождение современной науки
Современному ученому наука XV века представляется странной и непривычной. В те времена, когда родился Коперник, люди верили, что лишенное тяжести сверкающее Солнце обращается вокруг Земли. Движения небесных тел объясняли силами, присущими самой материи. Профессора физики утверждали, что брошенный камень летит по прямой до тех пор, пока не израсходуется его движущая сила (импульс), после чего падает на Землю.
В 1543 году увидел свет фундаментальный труд Коперника — книга «Об обращениях небесных сфер», и в течение последующего столетия научные теории античности и средневековья, которые сейчас вызывают у нас только улыбку, уступили место идеям, составляющим фундамент современной науки. Великие, поистине революционные перемены свершились в тот век, и Коперник был в первых рядах этой революции. Именно научная деятельность Коперника и его последователей очертила контуры привычного нам мира.
Если справедливо утверждение о том, что вклад, сделанный Коперником, привел в движение научную мысль, определил весь ход современной науки, то позволительно спросить, почему этому феномену всего лишь пятьсот лет? Что помешало Копернику появиться на сто или двести лет раньше? Препятствовали ли оковы догм и невежества более раннему расцвету науки? Или, напротив, мы должны рассматривать творческую научную мысль как нежное, хрупкое растение, которое расцветает только в особо благоприятных условиях?
Вероятно, нельзя объяснить простым совпадением тот факт, что великий астроном был современником Колумба, Дюрера, Леонардо да Винчи, Эразма Роттердамского и Лютера. В таком случае нам следует задать вопрос: какие факторы способствовали столь значительному расцвету науки, типичным представителем которой явился Коперник?
Геоцентрическая астрономия ко времени Коперника хорошо служила на протяжении уже более тысячи лет; она вполне соответствовала представлениям человека о самом себе и не противоречила примитивной физике Аристотеля. Конечно, ученые монахи признавали, что в иные годы Пасха наступает слишком рано, и некоторым астрономам было известно, что положение планеты иногда на несколько градусов отклоняется от предсказанного таблицами, основанными на почтенной теории Птолемея. Но если в то время астрономия переживала кризис, то и после Коперника проблем не стало меньше, так как календарь остался таким же, а предвычисление положений планет на небосводе улучшилось незначительно.
Никто не знает наверняка, как и когда у польского астронома зародилась мысль о гелиоцентрической системе; во всяком случае, к 1515 году он уже упорно работал над рукописью «Об обращениях небесных сфер» — книги, в которой наряду с его новой системой мира излагалось скрупулезное исследование наблюдений за планетами античных и средневековых ученых.
Неизвестно также, что именно привело его к идее гелиоцентрической системы мира, так как сведения, накопленные наукой к тому времени, не могли ни подтвердить, ни опровергнуть его идею. Ключ к разгадке нужно искать в его собственных трудах. Гармоничное чувство красоты пронизывает всю структуру книги: «Кто бы в этом прекрасном замке поместил этот светильник в другое, лучшее положение, чем то, из которого он освещает одновременно все? Мы точно таким же образом обнаруживаем удивительную симметрию Вселенной и гармонию, которую невозможно достигнуть никаким другим, путем. До того совершенным является это божественное творение Всемогущего». Поистине эстетическое видение захватило Коперника и руководило им в изучении неба.
Любопытно и почти забыто то обстоятельство, что книга «Об обращениях небесных сфер» Коперника едва не умерла, не успев родиться. Через двадцать лет после начала работы над ней Коперник почувствовал, что силы иссякли. К тому времени ему было уже за шестьдесят и он создал самый совершенный астрономический трактат тысячелетия, и лишь не хватало небольших технических деталей для его окончательной отделки и внутренней завершенности. Сама рукопись трактата представляла собой замечательное творение с изысканно выписанными цифрами и двухцветными таблицами. По-видимому, труд был задуман как рукописное произведение, которому предназначено остаться в единственном экземпляре.
Положение каноника Фромборкского собора в Польше обеспечило Копернику финансовую независимость и давало время для размышлений, но лишало его стимулирующего интеллектуального общения. Ему не с кем было обсудить свою замечательную книгу, над которой он работал долгие годы.
Книгопечатание в то время было сравнительно новым изобретением. В Фромборке еще не было своего печатника, и стареющий астроном, по-видимому, не имел намерения публиковать свой труд. Казалось, рукописи предстояло многие годы пылиться на полках соборной библиотеки и кануть в Лету.
Сегодня нам это представляется невероятным, но такая судьба постигла многие астрономические труды средневековья. Но вот в 1539 году в Фромборк приезжает молодой математик из Германии, жаждавший поближе познакомиться с новой астрономической теорией. Георг Иоахим Рэтик, ставший в двадцать с небольшим лет профессором в Виттенберге, лишь понаслышке знал о новаторской астрономии Коперника. И хотя молодой Рэтик приехал из лютеранской страны, католик Коперник принял его сердечно. Зараженный энтузиазмом молодого ученого, Коперник просмотрел еще раз свой труд и доверил его Рэтику для публикации. Рэтик послал рукопись издателю в Нюрнберг, и в 1543 году было напечатано несколько сот экземпляров книги. Они разошлись по всей Европе. Таким образом, книгопечатание сыграло совершенно исключительную роль в сохранении и распространении новой астрономии.
Читатели трактата Коперника с интересом отнеслись к астрономическим наблюдениям и расчетам орбит планет, но сама идея гелиоцентризма нашла поддержку лишь у немногих. В наш век освоения космоса, когда люди сумели взглянуть на плывущую в просторах Вселенной Землю, теория Коперника кажется само собой разумеющейся. Но у большинства астрономов последнего десятилетия XVI века, научные представления которых основывались на физике Аристотеля, идея движущейся Земли не вызывала отклика. Они предпочитали примитивную форму релятивизма.
Продолжая считать Землю неподвижной, они относились к системе Коперника как к остроумной математической модели, в какой-то степени более совершенной, чем старая птолемеевская система, но не как к истинной картине реального мира. Ведь отсутствовали наглядные доказательства обращения Земли вокруг неподвижного Солнца. Позднее Галилей с восхищением говорил об ученых, которые приняли систему Коперника вопреки чувственному опыту.
Однако книга «Об обращениях небесных сфер» была по сути дела подобно бомбе замедленного действия. Примерно к 1600 году еще два великих ученых независимо один от другого убедились в справедливости идей гелиоцентрической системы мира. Иоганн Кеплер увидел в гелиоцентрическом расположении планет гармонию мира, которая может быть выражена в математических уравнениях. Он был убежден в существовании силы, исходящей от Солнца, и построил «новую астрономию, или звездную механику, основанную на причинности».
В Италии Галилео Галилей направил в небо только что изобретенный телескоп, и здесь его ожидали сюрприз за сюрпризом. Луна с ее горами и равнинами двигалась по небосводу, как и любая, подобная Земле, планета, а Юпитер со своими спутниками представлял систему Коперника в миниатюре. Для Галилея Вселенная как единое целое могла существовать только в том случае, если Земля была бы планетой, обращающейся вокруг далекого неподвижного Солнца.
Как Кеплер, так и Галилей решительно отвергли анонимное предисловие, сделанное к книге «Об обращениях небесных сфер», когда она находилась в печати. В этом предисловии лютеранский теолог Андреас Осиандер высказал широко распространенное в философии тех лет положение: астрономические теории являются математическими моделями, предназначенными для предсказания астрономических явлений; вопрос, являются ли они истинными или ложными, не имеет смысла. Такая точка зрения представляется логичной и непротиворечивой, но Кеплер и Галилей были убеждены, что новая астрономическая теория обрисовала истинную картину Вселенной. Это убеждение, а также их утверждение, что Библия не содержит никакого откровения, привели их к конфликту с католической церковью, и несколько их научных трудов были занесены в список запрещенных книг.
Для современного ученого века, знакомого с теорией относительности, может показаться неприемлемым выбор Земли или Солнца в качестве неподвижной точки отсчета. Но в XVII веке столкновение между религиозными догмами и новаторскими теориями строения Вселенной оказывало глубокое влияние на взгляды человечества относительно источника и характера наших познаний физического мира. А в XVII столетии действительно было не безразлично, рассматривать Вселенную с геоцентрических или с гелиоцентрических позиций, потому что только гелиоцентрическая солнечная система подводила к ньютоновской физике. В свою очередь ньютоновские законы механики и его законы всемирного тяготения объясняют орбиты естественных и искусственных небесных тел. Итак, прослеживается прямая линия от Коперника через Кеплера, Галилея и Ньютона к чудесам нашего космического века.
Без сомнения, Коперник не мог бы и предположить, что когда-нибудь мир будет отмечать день его рождения, связывая его с праздником современной науки. Меньше всего он думал о революции в астрономии и хотел лишь вернуть науку к ее более чистому виду, когда она основывалась на представлениях древних греков, разработавших концепцию совершенных круговых движений. Он создал систему Вселенной, «приятную разуму». Получилось же так, что он открыл человечеству путь для нового понимания космоса.
Вернемся, однако, к поставленному нами ранее вопросу: почему эта новая теория не появилась до начала 1500-х годов? Ответ следует искать не столько в науке, сколько в истории развития общества, и в частности в появлении новых способов распространения знаний. Изобретение книгопечатания и рост количества университетов стимулировали увеличение потока информации и новых идей. Открытие Америки — а это произошло, когда Коперник был студентом в Кракове, — обнаружило несостоятельность существовавших тогда представлений о мире. Бурлящая интеллектуальная деятельность, которой не было еще сто—двести лет назад, была характерной для века Коперника. К тому же у Коперника был покровитель — Фромборкский соборный совет, — который предоставил ему возможность отправиться в Италию для завершения образования и который избавил его от финансовых забот. И что еще важнее, у него было время и возможность обдумывать и отбирать новаторские идеи.
В тот век перемен появившаяся мобильность идей принесла Копернику новые знания, которые были ему нужны для построения своей системы. А к концу его жизни то же сочетание возможности путешествовать, свободы и книгопечатания спасло его труд от забвения.
Для развития современной науки важна не столько специфическая идея гелиоцентрической космологии, сколько свобода исследований в сочетании с необходимым интеллектуальным потенциалом, возможность разрабатывать теории и проверять их экспериментальным путем. В наш век Коперник скорее служит примером ученого, для которого характерны прежде всего настойчивость, жажда знаний, желание поделиться своими знаниями с теми, кто не принадлежит к его религии и национальности. И для нас это важнее, чем его объемистый астрономический фолиант или его гимн гелиоцентрической космологии.
Из своего «отдаленного уголка мира» Николай Коперник привел в движение не только Землю, но весь дух исследований, который так обогатил наше познание Вселенной.
Автор: Оуэн Джинджерич.