Бхимрао Амбедкар – величайший после Будды. Часть вторая.
В 1927 году под предводительством Амбедкара неприкасаемые совершили марш к водоему Гаудар, из которого могли брать воду кастовые индусы, а также мусульмане и христиане, но ни в коем случае не неприкасаемые. Этот поход был шагом отчаянной смелости, и он принес немедленные результаты: неприкасаемые в массовом порядке стали отказываться есть падаль и выпрашивать хлебные крошки.
Амбедкар не раз недвусмысленно заявлял: «Нам предстоит решить раз и навсегда вопрос о том, принадлежим ли мы к индуистской религии или нет». «Двулична та религия, которая разделяет двух своих последователей, — говорил он. — Религия, которая приравнивает десятки миллионов собственных верующих к собакам и преступникам и налагает на них непереносимые страдания, — это вообще не религия… Религия и рабство несовместимы».
Предназначение религии, в понимании Амбедкара, заключается в том, чтобы предлагать людям процветание в этом, земном мире и спасение души в мире загробном; причем первое должно стать главной статьей символа веры в любой религии. «Кто видел мир после смерти или спасения?.. Неприкасаемость есть еще один призыв к рабству. Ни одна из рас не может подняться, разрушая свое самоуважение. И если вы действительно хотите поднять неприкасаемых, вы должны установить в обращении с ними такой социальный порядок, чтобы они чувствовали себя свободными гражданами, свободными формировать свою судьбу».
ВОЙНА С МАХАТМОЙ ГАНДИ
В июне 1928 года Амбедкар стал исполняющим обязанности профессора правительственного юридического колледжа в Бомбее. С этого времени он выступает за предоставление неприкасаемым специально выделенных мест в выборных органах: «Я хотел бы заявить, что меньшинство «угнетенных классов» (или неприкасаемые) нуждаются в гораздо большей политической защите, чем любое другое меньшинство в Британской Индии…»
Амбедкар был убежден, что приход англичан принес его стране неисчислимые бедствия. Свои заявления он подтверждал фактами: если в первой четверти XIX века в Индии было пять голодных лет, унесших один миллион жизней, то во второй четверти столетия голод погубил уже пять миллионов. «А в заключительной четверти века что же мы видим? Восемнадцать эпидемий голода, и даже согласно примерным подсчетам, количество умерших достигло цифры между 15 и 26 миллионами человек!»
Амбедкар считал, что спасение народа — только «в конституции Свараджа» (свободы, самоуправления): «Не будьте обуреваемы прошлым. Не руководствуйтесь страхом или милостью с чьей-то стороны в принятии решения. Обратитесь к вашим лучшим интересам, и я уверен, что вы воспримете Сварадж как вашу цель». Он говорил от лица одной пятой населения Британской Индии (гораздо большего по численности, чем население Франции и Англии вместе взятых). Амбедкар не без основания заявлял, что Индийский Национальный Конгресс ничего не сделал для всех этих людей, кроме официального признания проблемы неприкасаемых как таковой. Ведь Конгресс не потребовал для неприкасаемых членства в Конгрессе, не выступил за запрещение самого этого явления индийской жизни.
Заняв такую позицию, Амбедкар не мог не прийти к серьезным расхождениям с вождями национально-освободительного движения, и прежде всего с Махатмой Ганди. Высказывался Амбедкар без обиняков: «Мы верим в самопомощь и самоуважение. Мы не собираемся верить в великих вождей и Махатм… История учит, что Махатмы — эти играющие на флейте призраки — поднимают пыль, но не поднимают уровень жизни людей…»
Он перенес массу издевательств: ведь Махатма Ганди подвигом своей жизни заслужил уважение в Индии и за ее пределами. Амбедкара считали предателем, стремившимся расколоть индуизм, но «лидер угнетенных классов» оставался непреклонным. Впрочем, когда Махатма Ганди объявил в тюрьме голодовку, Амбедкар пошел ему на уступку (и фактически спас ему жизнь), решившись не разделять голоса индуистов на выборах, а пойти единым фронтом с кастовыми индусами. Он дал лидерам индуистов последний шанс пойти на добровольное покаяние «за грешное прошлое». Так родился «Пуна пакт». От имени «угнетенных классов» его подписал Амбедкар, от имени кастовых индусов — Пандит Мадан Мохак Малавия.
Увы, примирение было временным! Обещания индусских лидеров не многое изменили. Движение за допущение неприкасаемых в индуистские храмы было в Конгрессе робким и незначительным. Изменить ситуацию, по мнению Амбедкара, могла «лишь революция в сознании кастовых индусов». А пока она не происходила, Амбедкар направил свои усилия на дело революции социальной: в ноябре 1932 года он призвал «Лигу против неприкасаемости» начать всеиндийскую кампанию за предоставление неприкасаемым гражданских прав. Он добивался, чтобы неприкасаемость была осуждена как грех. Однако и тут усилия его оставались тщетными, и он отважился на поступок, который многие расценили как отступничество от первоначальных целей его же собственной деятельности.
Продолжение следует.
Автор: Леонид Митрохин.