Открытие Америки через призму мифов и легенд
То, что Христофор Колумб открыл американский континент случайно, направляясь к Сипанго (Япония) и Катею (Китай), породило немало умозрительных предположений. Они появились не так из-за случайного характера самого открытия (хотя попытка достичь Востока, отправившись на Запад, сама собой была авантюрой), как из-за того, что сам Колумб лишь после многих лет понял, что он открыл новый мир.
Дело в том, что ни его образование и опыт мореплавателя, ни состояние картографии и знание космогонии той эпохи не позволяли Колумбу даже представить, что в просторах Атлантического океана мог скрываться целый континент длиной от Арктики до Антарктики. Испанцы, как и все европейцы в целом, к такому невероятному открытию не были готовы. Как отметил в своей «Общей истории Индий» (1516) Франциско Лопес де Гомара, «со времени сотворения мира, за исключением перевоплощения и смерти его создателя, самым выдающимся событием стало открытие Индий, из-за чего мы и называем их новым миром… Этот мир мы называем новым еще и потому, что он очень отличается от нашего мира».
Рассадник представлений
Стремясь объяснить все различия между мирами, открыватели, историки и летописцы не могли не обратиться к научным и мифическим знаниям, которые существовали на Западе в ту пору. То, что открылось им в Новом Свете, очень походило на древние реминисценции человечества, а именно — на Эдем из “Книги бытия”, на Золотой Век из античной мифологии, на затерянные племена из мифов Израиля, на буколическую Аркадию, увиденную сквозь призму Возрождения, страну изобилия и другие разновидности земного рая эпохи Средневековья, в сказочные края с фантастическими животными и существами, с амазонками, великанами и чудовищами. В Новом Свете старый мир нашел свои мифические устои и потерянное счастье, оставившее после себя лишь ностальгию. В самом деле, еще не открыв новой реальности, Запад, направляясь на Запад, вернулся к своим собственным восточным истокам.
В течение ряда лет после “встречи с Америкой”, летописцы и спутники конкистадоров пытались проверить подлинность своих мифов, пропустив их сквозь призму американских впечатлений. Как пишет Клод Леви-Строс, «испанцы принялись не так добывать новые знания, как проверять древние легенды, в частности, пророчества Ветхого Завета, греко-латинские мифы об Атлантиде и амазонках… средневековые легенды о королевстве отца Иоанна и источнике молодости».
Даже больше, приобщаясь к представлениям Запада, Америка превращалась в новый “рассадник представлений”, как метко назвал это явление кубинский поэт Хосе Лесама Лима. Такая вспышка безудержного воображения начала в Америке процесс ассоциаций, а в то же время и процесс признания реально существовавших различий. Это позволяло тогдашним летописцам переносить действие рыцарских романов на американскую территорию, употребляя в описаниях флоры и фауны континента запущенных, взятых из Средневековья сказочных образов животных и чудодейственных трав. Так воображение соединило известное с невиданным. “Америки представлений – бесчисленны и вечны”, — писал в свое время венесуэльский писатель Артуро Услар Пьетре по поводу мифа об Эльдорадо.
Да, именно так: открывая вместе с Эрнаном Кортесом белые здания столицы империи ацтеков на волшебном озере Теночтитлан, Берналь Диас дель Кастильо верил, что видит перед собой чудеса из рыцарского романа «Амадис де Гаула». А Гонсало Фернандес де Овьедо уверял: Антильские острова, на которые высадился Колумб, были Гесперидскими островами, которые классическая Античность разместила как колыбель Золотого Века человечества на западном краю Земли (Острова Зеленого Мыса).
Наложение европейских представлений о мире на американскую территорию происходило не только через настоятельную потребность как-то объяснить странности Нового Мира, но и учитывая символическое бремя пророчеств и предчувствий, которые в конце концов, заставили Запад повернуться лицом к неизведанному пространству, лежащему дальше на запад от Геркулесовых столбов.
Другие люди, другие миры
Признаки существования «четырех концов света», в придачу до трех, известных еще с Античности (Европа, Азия и Африка), можно проследить в глубине времени за почти две тысячи лет до открытия Америки. В Древнем Египте верили, что царство мертвых расположено в «Стране, где садится солнце». Упоминания об этом находим также в легендах и путевых заметках летописцев, мореплавателей и поэтов Средневековья, в предположениях и догадках картографов и звездочетов. Сам Колумб также упоминает о них в своей «Книге пророчеств» (1501) — он, мол, открыл знаменитый «четвертый край земли», местоположение земного рая, желанного основателями христианства.
Одним из первых текстов, где находим намек на земли, населенные другими, чем мы, существами, является «Федон» Платона. «Я убежден, — пишет автор “Республики”, что мир очень просторный, что мы занимаем лишь незначительную его долю. Нет сомнения, что на поверхности Земли есть много других народов, которые живут в краях, подобных нашему краю». В диалоге Тимея и Крития он рассказывает об острове Атлантиде, «больше Ливии и Азии вместе взятые» и расположенном за Средиземным морем — мол, упоминания о нем сохранились еще со времен Солона. Могучий народ, живущий там, всегда стремился расширить свою империю, пока его не победили Афины. Через много лет после этого поражения остров Атлантида исчез, его неожиданно поглотило море.
Платон уточняет: океан остается неприступным и неизученным именно из-за того, что мореходству мешает ил, образованный вследствие гибели острова. В середине XVI века этот древний миф вновь вынырнул из забвения в “истории инков” Педро Сармьенто Гамбо, где приводится немало аргументов в пользу того, что империя Перу — не что иное, как цивилизация Атлантиды, — она, мол, спаслась после катастрофического землетрясения и расцвела в высоких Андах, о чем никто не знал вплоть до открытия Америки.
Другие предположения о существовании американского континента также претендуют на историчность, хотя на самом деле основываются на мифологии. В своем эпическом произведении “труды и дни” греческий поэт Гесиод рассказывает, что «Зевс поселил на окраинах земли могучую расу героев, которых мы называем полубогами, и живут они со свободным сердцем без всяких забот» на островах, где «почва плодоносит каждый год аж трижды и люди собирают каждый раз богатый и щедрый урожай». В других классических произведениях также упоминаются острова с великолепным климатом, Счастливые острова, Геспериды, где на деревьях растут золотые яблоки. Порой в описаниях такие острова по размерам и выглядят как континенты.
В своих «Эподах» римский поэт Гораций советует настоящим патриотам покинуть Рим, который в то время точили распри и гражданские войны. Мол, Римской империи, где начался железный век, уже не выпадает возвращаться в золотой век, так не стоит ли построить новый Рим «в других краях, где еще не исчезла первоначальная девственность? Как уверяли эссеисты и философы позднейшего времени, воспетые Горацием края, которые сам Бог испокон веков хранил для набожных народов, содержались именно на американском континенте.
Как исполнилось пророчество
По греко-латинским источникам, первыми исследователями Атлантического океана были финикийцы, заложившие факторию в Гадесе (ныне Кадикс). В своей «исторической библиотеке», где переплелись выдумки и правдивые отчеты о путешествиях, Диодор Сицилийский называет финикийцев открывателями мира, «о котором можно сказать, что он скорее обитель богов, чем людей».
В произведениях арабских историков также говорится о присутствии финикийцев в Атлантике. Так, например, географ Идриси рассказывает о шести огромных статуях, возведенных лавочниками из Сидона и Гадеса в стратегических точках на Азорских и Канарских островах, каждая из которых смотрела на запад, словно приглашая людей к новым исследованиям.
Подобные пророческие легенды позже рассказывались о карфагенянах, наследников цивилизации финикийцев. В самой удивительной из этих легенд говорится о том, как карфагеняне собирались в случае военного поражения эвакуировать карфагенское население на остров в Атлантическом океане, где, как утверждает Диодор, они нашли бы приют.
В Книге чудес “Mirabilis Auscultationes”, авторство которой приписывается Аристотелю, есть отчет о необычайном путешествии лавочников к землям, где садится солнце. Говорят, будто в море за Геркулесовыми столбами карфагеняне открыли остров, ныне необитаемый, где в лесах полно дичи, а в полноводных реках — рыбы, где уйма всевозможных плодов, — плавание к нему от континента забирает много дней. Достойно внимания то, что подобные описания случаются во многих хрониках и отчетах об открытии Нового Света. Например, Гонсало Фернандес де Овьедо рассказывает о торговцах, которые во время путешествия открыли «огромный остров, до сих пор неизвестный, где никто не живет».
В своем эссе “О каннибалах” Монтень и себе вспоминает о легендарных землях, когда их открыли карфагеняне. В аллегорической форме он рассказывает о том, как карфагенские мореплаватели подались на запад от Гибралтара и встретили в полном море вдали от побережья Большой плодородный остров с буйными лесами и могучими и глубокими реками. Завлеченные богатыми плодородными почвами, они осели на нем вместе с семьями и так привыкли к новой жизни, что напрочь забыли про свое европейское происхождение, от чего стали только счастливее.
Однако ни в одном классическом тексте нет такого четкого пророчества об открытии Америки, как в конце второго акта в «Медее» Сенеки, где хор провозглашает: «истекут годы, и наступит время, когда океан откроет двери, и в нем откроется земля. Фетида откроет новый мир, и Туле не будет последним пределом суши».
Хоть драма Сенеки, написанная в первом веке новой эры, была чисто литературным произведением, именно в ней находили обоснование для своих теорий космографы, картографы и мореплаватели эпохи Средневековья и Возрождения. Так, например, Страбон и ученые XV века, в частности, флорентинец Тосканелли и немец Бенхайм, свидетельствовали, что в своих географических проектах для морских путешествий на запад они учитывали пророческие слова хора из «Медеи».
Поэтическое пророчество Сенеки имело важные политические последствия. В самом деле, Колумб умер почти забытый, его слава со временем свелась к простому упоминанию о мореплавателе, который, направляясь на Запад, случайно открыл новый мир благодаря, конечно, пророчеству Сенеки. Колумбов сын Эрнандо написал на своем экземпляре «Медеи» такие слова: «Это пророчество совершил мой отец, Христофор Колумб, 1492 года».
Позже такие историки, как Франциско Лопес де Гомара, Гонсало Фернандес де Овьедо, Бартоломей де Лас-Касас да и сам Эрнандо Колумб выискивали в текстах древних авторов литературных или квазинаучных произведений пророчества о существовании «четвертого материка». Они должны были засвидетельствовать, что Колумб все-таки предчувствовал события, датированные 12 октября 1492 годом. Открыватель Америки сам позаботился о том, чтобы вспомнить Аристотеля, Страбона, Джона Мандевиля, Исидора Севильского в своей “Книге пророчеств” (1501).
Упомянутые предсказания и предчувствия так долго и так сильно возбуждали воображение европейцев, что, в конце концов, встает вопрос, говоря словами мексиканского эссеиста Альфонсо Рейесе: а не была ли Америка «регионом, которого желали еще до того, как его нашли», потому что «разыскиваемая во всех направлениях, она сначала была научным и поэтическим предвидением, а действительным фактом стала лишь потом». Следовательно, открытие Америки не было случайностью. В путешествии на Запад Колумба сопровождало столько мифов и легенд, что открытие стало историческим совершенством, мореплавателю оставалось только реализовать его. Как писал мексиканский философ Леопольдо Сеа, «Европа открыла Америку, потому что нуждалась в ней»!
Автор: Фернандо Аиса.