Башня ветров – старинные античные часы

Если бы в те дни, отделенные от нас двумя тысячелетиями, в Афинах выходила газета, то до наших дней дошло бы примерно такое сообщение. Сегодня на рыночной площади Агоры при большом стечении свободных граждан Афин состоялось торжественное открытие Башни ветров, представляющей собой новое выдающееся достижение современной науки и техники.

А дальше в этой афинской газете шло бы: Интервью с выдающимся ученым современности.

Наш корреспондент обратился к видному деятелю современной науки А. Кирресту. Башня ветров, — любезно сообщил нашему читателю виновник сегодняшнего торжества, — это и астрономическая и метеорологическая обсерватория и хранитель Времени, ну, и, естественно, храм богов, имеющих ко всему этому непосредственное касательство.

Потом, как положено, шли бы сенсационные подробности технического устройства Башни и ослепительные перспективы ее научного использования.

Но газеты все-таки не было, и репортерами должны были стать археологи. А интервьюировать им пришлось саму Башню, которая каким-то чудом по сей день стоит на своем месте, среди окружающих ее руин театров, храмов и торговых помещений древней Агоры.

Конечно, время не могло совсем уж незаметно пройти и для этого памятника античной науки. Выщербленные дыханием двадцати двух веков стены хранят следы минувших потрясений. Вот ранние христиане начертили на античном мраморе свой вездесущий крест. А здесь мусульманские бродячие монахи из секты вертящихся дервишей выдолбили в стене, что обращена к Мекке, свою молитвенную нишу.

И все-таки это незаурядное творение астронома Андроника Кирреста, македонца, занесенного в Афины из полуславянской окраины, может еще немало рассказать о тех днях, когда его двери впервые открылись для любопытного эллинского люда.

…Восьмиугольное помещение до отказа забито обломками скульптур, карнизов, архитектурных орнаментов. Это все — остатки украшений, красовавшихся, когда-то на соседних зданиях, снесенные сюда, чтобы не растащили заморские и доморощенные любители — скорее любители наживы, чем древностей.

На каждой из восьми стен Башни и сегодня ясно можно различить изображение полубога — мифологического воплощения одного из ветров. А весь их синклит некогда венчал бронзовый Тритон — сын бога моря Посейдона. Вращаясь на крыше, как флюгер, Тритон своим жезлом указывал на того полубога, который нес ответственность за дующий в это время ветер. Но самое главное все-таки было не снаружи башни, а внутри нее, так сказать не Метеорология, а Служба времени и Астрономия.

…Задачу, стоявшую перед археологами, можно сравнить с попыткой воспроизвести устройство современной кухни в пустой комнате, где видны лишь дыры от водопроводных труб и пятна от мебели на полу. Все эти исходные данные полезны только тогда, когда вы знаете, из чего состоит оборудование кухни.

Среди этого оборудования был «Хорологион», или «указатель часов», — об этом говорится в одном дошедшем до нас древнем тексте. Но как он был устроен? И вообще, что мы знаем о механизмах и технике I века до нашей эры?

Оказывается, не так уж и мало. В 1900 году греки — ныряльщики за губками — нашли в Эгейском море, у берегов острова Антикитира, остатки старинного парусного судна, затонувшего в один далеко не прекрасный для корабельщиков день восьмидесятого года до нашей эры. Археологи же могут эгоистично благословлять бурю, сокрушившую этот корабль: среди его груза были обломки, которым и цены нет, — горстка деталей от часов, составлявших две тысячи сто лет назад древний астрономический вычислительный прибор.

Или вот куски «циферблата» астрономических часов немного более позднего периода, которые хранятся в Австрии, в музее города Зальцбурга. Или дошедшие до нас сквозь многие века и руки десятков переписчиков скупые описания, сделанные учеными древности римлянином Витрувием и Героном Александрийским.

Все эти свидетельства легли на стол профессора Дерека де Солла Прайса, преподающего в йельском университете специальную дисциплину — историю древнейшей науки. Сложив все эти разрозненные осколки информации, он пришел к выводу, что хорологион это водяные часы, клепсидра. Они должны были состоять из возвышающегося над всем сооружением резервуара с водой, установленного под ним бака, в который эта вода капает с тщательно отрегулированной скоростью, и поплавка с прикрепленной к нему цепью.

По мере того, как вода в баке прибывает, поплавок, как бы работающий здесь на должности главной пружины часов, всплывает. Тем самым он освобождает натяжение цепи, которая через блок идет к валу. Мешок с песком, служащий противовесом, опускаясь, вращает вал, на торце которого укреплен диск «циферблата».

Как отсюда со всей очевидностью следует, такие часы прямо указывали на справедливость древнего и постоянного эпитета «быстротекущее время», на точность, казалось бы, банального восклицания «Сколько воды утекло!»

Однако вся механика еще была гладкой только на бумаге. А предстояло еще воссоздать всю кухню на местности. Должны же были остаться хоть какие-то «следы на камне» от всей этой науки и техники соотечественников хитроумного Одиссея. И экспедиция с де Солла Прайсом во главе прибыла на место давнего события.

Каждый расчищенный уголок измерялся, наносился на схему, фотографировался. Постепенно план восьмиугольной комнаты и примыкающего к ней цилиндрического помещения стал проясняться. При этом бросились в глаза некоторые подробности, не замеченные предыдущими исследователями. Вот стыки камней полуцилиндрического помещения заделаны бронзовыми скобками. Мало того, они были затем залиты еще свинцом — явно для прочности. Значит, здесь стояло что-то очень уж тяжелое. Может быть, это и был бак с водой для часового механизма?

Рядом по стене идет глубокий желоб. Маловероятно, чтобы древние греки прятали в нем электропроводку. Тогда не исключено, что в желобе могла лежать свинцовая труба, по которой вода поступала в резервуар.

В полу — прямоугольное отверстие. Оно работало, вероятно, когда часы «заводили», ежесуточно служитель самым прозаическим образом спускал воду из бака, поплавок опускался, и «циферблат» автоматически поворачивался назад, на прежнее место, готовый встретить новый день.

В главной же комнате по полу бежит глубокая сточная канавка. По ней избыток воды из большого резервуара струился к бассейну, что был перед «циферблатом», и бил там вверх тремя маленькими фонтанчиками.

Кстати, надо не забыть сказать, почему здесь слово «циферблат» каждый раз стоит в кавычках. Конечно, никаких цифр на нем не было. По представлениям античности, Солнце, а не Земля движется по небу. Поэтому Андроник проделал на диске отверстия в соответствии с эклиптикой — видимым путем Солнца по небосводу. А каждые двое суток служитель должен был не забыть, что нужно передвинуть золотой знак, символизирующий светило, в следующее отверстие, — а то можно было отстать от времени года. Этот золотой знак и служил своеобразной стрелкой древних часов. Диск вращался в ту же сторону, что и Солнце на небосводе. С тех пор все часы так и идут; «по часовой стрелке», а не «против» — иначе ведь и не скажешь.

Да, нелегкая это работа быть часовщиком до нашей эры! Греки разделили день на 12 часов и ночь — тоже. Но ведь летом день длинный, а зимой — короткий. Значит, и длина «дневного» часа была летом больше, чем зимой, а «ночного» — наоборот. Это подбавляло хлопот тому, кто обслуживал «Хорологион».

Как все это выглядело? Цель археологов состояла и в том, чтобы попытаться взглянуть на древнюю обсерваторию глазами древнего эллина.

…Медленно, медленно вращается диск, еле слышны звуки работающего механизма, и лишь неподвижность сетки с часовыми зонами, которую держат в руках могучие герои-полубоги Атлас и Геракл, позволяет заметить это вращение. Не бесплотные аллегории, а совершенно реальные, хоть и бессмертные владыки созвездий, сменяя друг друга на диске, встают перед завороженными глазами. Вот слева Андромеда, рядом — ее супруг, взмахнувший мечом Персей, за ним — Возничий, божественный Бык-Тавр и Близнецы — Геминиды…

И в сознании современника Юлия Цезаря и Октавиана Августа, Марка Антония и Клеопатры, в сознании купца-морехода, художника или случайного прохожего, отдавшегося своим мыслям, вставало совершенное здание мира, которое он уже и тогда, вслед за Пифагором, называл «Космосом стройным, порядка владыкой, враждебным Хаосу…».

Автор: Б. Гайгулин.