Где был прикован Прометей? Продолжение.

Суровые скалы уходят за облака своими остроконечными вершинами. Кругом — никакой растительности, не видно ни единой травки, все голо и мрачно. Всюду высятся темные громады камней, оторвавшихся от скал. Море шумит и грохочет, ударяясь своими валами о подножье скал, и высоко взлетают соленые брызги. Морской пеной покрыты прибрежные камни.

…Ударом своей молнии он (Зевс) низвергнет эту скалу с тобой вместе в мрачную бездну. Там, в каменной темнице, много-много веков лишенный света солнца будешь терзаться ты в глубоком мраке. Пройдут века, и снова подымет тебя Зевс на свет из бездны… Каждый день будет прилетать орел.., и острыми когтями и клювом будет он терзать твою печень.., и все ужасней будут твои страданья…

Если исходить из того, что скала и пропасть находились в пустынной (во II тысячелетии до новой эры) гористой местности между будущими греческими городами Горгиппией (Анапа) и Батами (Новороссийск), то остается только найти скалу Прометея. На первый взгляд, найти подходящую для гиганта скалу даже на таком сравнительно небольшом участке побережья — подобно поискам иголки в стоге сена. Но это может показаться тому, кто не знает особенностей здешнего берега. Ведь мы ищем не просто скалу, но огромную, под стать титану, скалу, которая нависала бы над морем (вспомним: сочившаяся из раны титана кровь попадала в море!) и под которой к тому же располагалась бы пропасть («бездна»).

Кому названное побережье сколько-нибудь известно, сразу назовет место. Двигаясь по суше за прибрежным хребтом, это место никогда не увидишь. Но с моря его не заметить нельзя. Оно единственное в своем роде на всем черноморском берегу Кавказа. Гладкая, отвесная, высотой почти сто метров скала, на которой не за что зацепиться, рассекает горный склон на протяжении полукилометра. Под ней — глубокий, узкий, заваленный камнями и осыпями дикий ров, как пропасть. Одним краем скала и ров подходят почти к морскому берегу и тянутся еще южнее, другим, удаляясь от моря, вдаются в гору. И в этом месте между рвом и морем вместо останца-перемычки — огромный навал гряд, холмов, обломков, далеко выступающий к западу. Прямо-таки каменный хаос, выплеснувшийся в море. Вот где раздолье для образования морской пены при свежем ветре.

Когда впервые в далеком 1968 году я попал на мыс Большой Утриш, величественная дикость, заброшенность рядом с оголтелой, в пляжных излишествах Анапой, какая-то первозданная красота — Хаос и Тартар одновременно — произвели на меня неизгладимое впечатление. И не могли не произвести еще гораздо более сильного на первых греческих мореплавателей. Все существо окружающего мира и их собственное было наполнено мифологией, так что они просто не могли не поместить сюда своих персонажей.

Мыс Большой Утриш и Утришский ров, в то время почти заповедный уголок, в научном отношении были известны в 1968 году только одному человеку, который и ввел меня в этот суровый и необычайно интересный для геолога мир. Александр Борисович Островский — геолог, всю жизнь отдавший геологическому изучению Северо-Западного Кавказа, не только изучил, но и верно определил происхождение этого выдающегося памятника природы.

В то время по молодости лет никаких ассоциаций у меня не возникло. Позже в литературе я нашел указания на «Синдскую расщелину», о положении которой спорили историки. Одни относят это название к нынешнему Керченскому проливу (Боспору Киммерийскому), другие — к некоему бывшему проливу в южной части прежней Кубанской дельты. Но — да простят меня ученые мужи — это заблуждение. Возникнуть оно могло только потому, что филологи недостаточно знают географию. Им совсем не был известен Утришский ров — выдающаяся и ни с чем не сравнимая расселина в теле земли синдов. Другой нет, и не могла она остаться не замеченной в древности. Постепенно отрывки разных знаний сложились в голове, возникли ассоциации. Тогда я организовал экспедицию и всерьез занялся новейшей геологической историей участка.

Зевс повергает титана в пропасть …Непреклонным остался гордый титан. Вдруг задрожала земля, все кругом потряслось, раздались оглушительные раскаты грома, и сверкнула нестерпимым светом молния. Забушевал неистово горный вихрь. Словно громады гор, поднялись на море пенистые валы. Заколебалась скала. Среди рева бури, среди грома и грохота землетрясения раздался ужасный вопль Прометея:
— О какой удар направил против меня Зевс…

Рухнула со страшным грохотом скала с прикованным к ней Прометеем в неизмеримую бездну, в вековой мрак.

Так заканчивается трагедия Эсхила «Прометей прикованный». После этого был еще «Прометей освобожденный», когда Зевс поднял нашего героя снова на скалу, где орел ежедневно терзал его грудь и клевал печень… Так продолжалось тысячелетия… Для нас важно, что однажды на протяжении «тысячелетий» скалу Прометея и всю окружающую местность постигло сильнейшее землетрясение. Конечно, можно думать, что это был только поэтический образ. Но почему не допустить и возможность реальных событий здесь?

Александр Борисович Островский первым распознал в местном хаосе следы древнего гигантского землетрясения. Ныне многие специалисты без колебаний скажут: местность на Утришском мысе несет все признаки такого события. И, возможно, не одного. Это и сама скала — тектонический отрыв, и ров под ним — ров расседания, подобный сейсмической трещине, и навалы глыб и обломков под скалой — сейсмообвал. Ничто в современном облике местности не отличает ее от того образа, который нарисовал Эсхил, хотя некоторые несоответствия найти можно. Главное в том, что у Эсхила прибой бьет в камни прямо под скалой и кровь титана стекает по скале в море. Ныне же скала и ров даже в южной части находятся в пятидесяти — ста пятидесяти метрах от моря, и с берега этой части скалы не видно.

С самого начала исследования меня удивило на Большом Утрише одно обстоятельство. Мыс и образуемый им залив должны были представлять исключительно благоприятное место в древности для якорной стоянки и поселения на длинном, ровном берегу. Но удивительно: в отличие от более северного (у Анапы) и более южного (у мыса Малый Утриш) участков берега здесь никаких остатков культуры античного или римского времени найти не удавалось. Только средневековые остатки и остатки турецкого времени. Много позже я понял: это не случайно.

Думать, что здесь не было ни поселения, ни гавани, почти невозможно. А вот считать, что они завалены относительно молодым обвалом, есть все основания. С помощью специальных современных методов удалось установить, что глыбовый навал и выплеск каменного обвала в море в виде мыса произошли не позже раннего средневековья, до X века. Скорее всего, все следы прежней жизни здесь оказались погребены под ним. Не потому ли исследователи до сих пор не могут обнаружить известное по письменным источникам поселение Синдская гавань и спорят о ее былом местоположении?

Последнее сильное землетрясение, при котором возникли камнепады, обвалы на склонах, как удалось недавно установить, разразилось здесь в середине XVIII века (когда постоянных сведений об этих берегах Россия еще не имела, а турки не записывали таких событий на окраине империи). Вполне возможно, с одним из этих поздних событий связано и соскальзывание части скалы в ров, и его перекрытие на южном приморском участке.

Выявляется, что в течение нашей эры здесь было несколько крупных сейсмических событий, которые заметно видоизменили ландшафт. Но главные особенности местности — огромная отвесная скала и ров под ней (пропасть, расщелина) — никуда деться не могли. Это воистину геологические (для нас, а для древних, конечно, божественные, Зевсовы) образования. Более характерного сейсмогенного ландшафта нам на всем берегу Кавказа не найти. Более подходящего просцениума для коллизии между божеством и титаном древние греки не могли найти на краю ойкумены.

Никакого сомнения нет в том, что аргонавты (читай: первые греческие мореплаватели) застали «скалу Прометея» возвышающейся над морем уже долгие тысячелетия (десятки тысяч лет) до того, как их воображение приковало к ней человеколюбивого титана волею громовержца и руками бога огня.

Мы же имеем основания считать, что крупное землетрясение произошло здесь на глазах аргонавтов где-то в середине II тысячелетия до новой эры. Это должно было произойти до появления здесь освободителя Прометея Геракла в XV—XIII веках до новой эры. Неудивительно и то, что скала содрогалась много ранее, когда Гефест приковывал к ней цепями Прометея. За последующие тысячелетия от многих подобных сотрясений и обвалов ров под скалою заполнился глыбами и обломками почти на сто метров высоты (это установлено геофизической разведкой).

Вот откуда дикость ландшафта и облик Хаоса, вид пустыни, где не ступала нога человека. Что же получается? Оказывается рядом с местами, где бывали и продолжают бывать миллионы ничего не подозревающих курортников и туристов, три с половиной тысячелетия назад разыгралась одна из самых известных и значительных коллизий если не истории, то человеческого воображения.

Выходит, мы располагаем совершенно уникальным памятником природы и человеческой культуры одновременно. Памятником, который не может не войти в перечень мирового культурного наследия. Но войдет ли?

Зевс-громовержец и все его верные слуги не узнали бы этого уголка ойкумены — так испохабили его (за последнее двадцатилетие!) те самые люди, которым столь много преимуществ и благ дал Прометей, за которых он претерпел не выразимые словами мучения. Земля, пропитанная кровью героя и страстотерпца, вопиет о снисхождении заповеданием!

Автор: Андрей Никонов.