Была ли найдена Троя. Часть первая.
Еще в позапрошлом веке знаменитый немецкий археолог Генрих Шлиман нашел город, осада которого описана Гомером в эпической поэме «Илиада». Это общеизвестно. Менее известно, что историки не раз высказывали сомнение в том, действительно ли найдена именно Троя.
Темные века
Темными веками греческой истории называют время с XII по IX век до новой эры, бесписьменный период. Перед тем рушилась крито-микенская цивилизация: запустели дворцы, рассеялись регулярные армии, сгорели архивы, пало искусство, исчезла письменность.
За четыре века произошли разительные перемены: сменился состав греческого населения Балканского полуострова, перестроилась экономика, перетасовались старые диалекты и возникли новые, Эгейское море стало внутренним морем греческого мира, потому что греки заселили и берега Малой Азии, а между рабовладельческими народами Востока и первобытными племенами Европы появился человек нового ти¬па — атлет, философ и политик. Эллин.
И все это время создавалась поэзия. У самого порога новой эпохи стоит великий старец Гомер. Две грандиозные поэмы, «Илиада» и «Одиссея», описывают Троянскую войну — общегреческую заморскую экспедицию на восток, происходившую якобы перед Темными веками. Значит, четыре столетия без записей жила память об походах далеких микенских предков? О каком-то давно исчезнувшем единстве греческого мира? О дворцах, аэдах (певцах) и героях? Если так, то обе поэмы — источник по истории микенского времени – бронзового века. Но не сложились ли они гораздо позже, «внутри» Темных веков? Тогда рассказ о Троянской войне — это поздние представления, спроецированные на легендарное прошлое.
За последние сто лет внимание исследователей этой проблемы сосредоточилось на одном географическом пункте — у входа в проливы, ведущие из Средиземного моря в Черное, ибо здесь Генрих Шлиман, сын немецкого пастора, почти полтора века назад обнаружил и раскопал древнюю крепость, в которой ученый мир поначалу нехотя, но затем с энтузиазмом признал Гомерову Трою. О чем же говорят руины?
Гомер и археология
Воодушевление и страсть Шлимана, его подвижнический труд и головокружительный успех заворожили человечество. Ну и затем — факты: на холме Гиссарлык в северо-западной Турции действительно оказалась могучая древняя крепость. Она действительно была связана с Микенами (при раскопках найдена привезенная оттуда керамика), пережила осаду, была взята штурмом и сожжена. Все — как описано у Гомера.
Шлиман опроверг скептиков, считавших «Илиаду» вымыслом, и раскопал Гомерову Трою — сомнения в этом исчезли. Он наудил профессоров больше доверять мифам и легендам и восстановил ценность древнего предания как основы истории. Наконец, он самым драматическим и впечатляющим образом утвердил авторитет археологии: впервые телеграммы с места раскопок пробились на первые полосы английской «Таймс» и других газет мира.
Шлиман имел основания гордиться своими достижениями. Они больше, чем он сам предполагал. Нижние слои раскопанного им в Малой Азии города, как и раскопанных им же городов Греции, оказались на тысячу лет древнее времени Троянской войны. Шлиман открыл неведомую историкам цивилизацию, процветавшую в Эгейском мире до греков. Но открыл ли он Трою?
Кто из профессионалов ныне всерьез принимает шлимановские волчки-«карусели» (так он трактовал пряслица от веретен)? Кто верит в то, что найденный им Большой клад принадлежал старому царю Приаму? Сам же Шлиман вынужден был признать — он это делал с удивлением и печалью,— что его божественный Гомер преувеличил истинный размах эпопеи. Хотя раскопанная цитадель и обладала высокими и мощными стенами (до 5 метров в толщину), в поперечнике она не превышала 200 метров.
Конечно, можно себе представить, что за стенами скрывались храмы Афины и Аполлона, а рядом с ними дворцы, что в большом дворце жили Приам и его младшие сыновья с женами, двенадцать дочерей с мужьями, а в отдельных домах старшие сыновья Гектор (с Андромахой), Парис (с Еленой Прекрасной), Деифоб, но для пятидесяти тысяч горожан и союзников места не остается. Реально ведь в городе было около сотни не очень больших помещений и все. В них жило несколько сотен человек, может быть, даже около тысячи. Но ведь это включая женщин и детей. Сколько же могло здесь оказаться воинов?
Если действительно под стены Трои прибыло более сорока царей на 1186 кораблях со многими воинами (от 50 до 120) на каждом, то есть около 100 тысяч человек, то странно, что они нередко терпели сокрушительные поражения во время вылазок осажденных, не раз оказывались на краю гибели и после десяти лет осады сумели взять крепость только обманом — подарив осажденным деревянного коня, начиненного воинами. Значит, надо полагать, и «Каталог кораблей» содержит преувеличения: не все из перечисленных стран участвовали в экспедиции, и кораблей было куда меньше, и воинов на них.
Жители города, раскопанного Шлиманом, готовились к осаде: в кладовых огромные глиняные сосуды (пифосы) закопаны по горло в землю, и тем самым место для припасов увеличено.
Но прокормить даже реальную тысячу человек десять лет… Поэтому другие ученые усомнились в длительности осады. Вместо десяти лет предположили несколько месяцев.
Сохранилось немало указаний, прямых и косвенных, что Гомер жил в VIII веке до новой эры. А война-то была не позже XIII века! Четыреста лет, по меньшей мере, отделяют поэта от описываемых им событий столько же, сколько нас от эпохи Ивана Грозного. И это как раз те Темные века греческой истории, когда письменности у греков не было. Она была до того и появилась после — другая, алфавитная система, заимствованная на рубеже IX-VIII веков до новой эры у финикийцев.
Ученые спорят, был ли грамотен сам Гомер, кем и когда именно записаны его поэмы — как же сведения о Троянской войне дошли до Гомера сквозь время, когда письменности не было? Разумеется, в виде устных преданий, поэм, песен. То есть как фольклор. И в самом деле, в поэмах Гомера много признаков фольклорного творчества — стереотипные формулы, постоянные эпитеты, троекратные повторения, подчеркиваемые волшебные свойства героев. Значит, Гомер использовал готовые народные сказания, отобрал, расширил, объединил, соответственно переработав. Таких сказаний о Троянской войне, вероятно, ходило немало. Некоторые сохранились в обрывках или в пересказах. Это был цикл сказаний, не во всем согласовывавшихся между собой и в Гомеровы времена еще никем не сведенных воедино.
У фольклора свои законы. Он не терпит «лишних» деталей. Если несколько героев схожи по своим ролям, они сольются в одного героя (скажем, в русских былинах все киевские князья сведены в одного Владимира Красное Солнышко). События разных эпох будут спроецированы на одну хронологическую плоскость. К реалиям пристанут постоянные эпитеты: «стрела каленая», «гусли звончаты» и так далее. Конечно, сработает и эффект «испорченного телефона». Шлиман этих законов не знал. (Да и современные археологи с ними мало считаются.)
Как известно, Шлиман свято верил, что в толще холма Гиссарлык он раскопал Гомерову Трою. Всякому, кто дерзал усомниться, он объявлял войну и считал его своим личным врагом. Менее известно, что вера Шлимана была не так уж тверда. О местоположении Трои он широковещательно объявил еще до раскопок в своей книге-диссертации. Первые же раскопки обнаружили нечто совсем неожиданное для него — первобытную культуру, отсутствие дворцов и храмов. В полной растерянности он пишет другу 30 октября 1870 года: «Вообразите мой ужас. Я пришел вчера к каменному периоду…» А 1 ноября в дневнике записано: «Я уже больше не верю, что когда-либо найду здесь Трою».
Что же ему вернуло веру? Во-первых, безвыходность. Вот его слова: «Я должен твердо верить, что найду Трою, ибо иначе я оказался бы в дураках». Во-вторых, скоропалительные «опознания». Найдено нагромождение камней — а, вот она, великая башня, с которой Приам и Елена смотрели на ахейских героев! Впоследствии оказалось, что это вообще не башня, а стык двух стен разного времени. Таких «опознаний» было много. В-третьих, энтузиазм сторонников. Для многих решающим аргументом стал Большой клад «клад Приама»: золотые сосуды, диадемы, украшения и прочее. Где еще мог быть такой клад, как не в царской резиденции?
Недавно по дневниковым записям Шлимана установлено, что Большого клада не было. Припрятанные в разные годы раскопок драгоценности из разных мест Шлиман выдал за один комплекс и даже сочинил легенду о том, как вдвоем с женой Софьей выкапывал эти сокровища, а Софья перетаскивала их под шалью в хибарку. Софьи вообще не было в это время в Турции (она была в Греции, и сохранилась их переписка), а Шлиман впоследствии по-разному указывал точное место «находки». Словом, его добросовестность порой уступала его энтузиазму и жажде славы.
Слой, в который археологи помещали осажденный и разрушенный город, неуклонно «подымался. Сначала Шлиман искал Гомерову Трою в самом низу — на материке, потом, после некоторых колебаний, остановился на втором снизу слое (слое пожарища и кладов), после его смерти В. Дерпфельд, опираясь на находки предметов, привезенных из Микен, поднял Трою Приама в шестой слой снизу, а в XX веке руководитель новых раскопок К. Блеген признал эпическим городом слой Vila, где снова есть следы разгрома и пожара.
Сами эти передвижки говорят о том, что прочных привязок, собственно, и не было. А есть ли они сейчас? Что сейчас побуждает многих историков и археологов думать, что Троя — там, где ее поместил Шлиман (хотя и не в том слое, к которому он ее отнес)?
Продолжение читайте в следующей статье.
Автор: Л. Клейн.