«Камни, а из них все остальное», или кто был первым геологом
Пусть не обижаются геологи, но историю своей науки они знают плохо. Впрочем, особой вины их в этом нет. Похоже, такова традиция и в математике, и в биологии, и в других естественных науках. В надежде хотя бы немного исправить существующее положение предлагаем наш сегодняшний очерк.
Странно, почему философия в общем-то знает свою историю, а другие науки нет? Конечно, и тут и там есть знатоки и неучи, но надо признать, что философ, совсем не читавший Платона, очень редок. Столь же редок, как математик, читавший Эвклида, или зоолог, читавший Аристотеля. А из геологов вообще мало кто назовет хоть одно античное имя, к его науке относящееся. Почему так?
Историк Владимир Якобсон пишет «…Все многообразие культур можно уложить в два типа — культуры текстов и культуры правил». Для первой «характерны сохранение и канонизация текстов, которые, таким образом, никогда не оказываются устаревшими», она «почти не подвержена кризисам, но мало динамична, а кризис имеет здесь форму застоя». Как пример такой культуры он указал Китай.
Для второй важны не сами тексты, а правила их создания, которые то и дело меняются, вызывая кризисы, «но зато такая культура более динамична». В качестве примера он привел Россию (я бы скорее назвал США).
Как всякая дихотомия (деление на две части), такая схема очень груба, однако для нашей цели удобна. Смею утверждать, что философия — тоже культура текстов, а другие науки — культура правил. Но и среди наук найдутся историко-научные антиподы, например астрономия и геология.
Астрономия (пусть и сильно отставая от философии) черпает из своих анналов очень многое: прежнее положение «неподвижных» звезд на небосводе, говорящее об их вековых смещениях; сдвиг равноденствий (то есть отставание календарной весны от природной), на основании чего и был четыреста лет назад введен «новый стиль»; данные о вспышках Новых и Сверхновых звезд и, конечно же, сведения о затмениях. Записи о затмениях служат основой для точной хронологии, но они же дают и совсем неожиданную информацию, например, о строении земных недр.
Да, возможно и такое. В почти бесконечной истории Китая дважды случилось явление «двойной зари»: при восходе Солнца произошло полное солнечное затмение, так что рассвет погас и зажегся снова. Оба затмения зафиксированы с точностью в несколько минут, сведения аккуратно записаны и сохранены (вот где польза культуры текстов!). Благодаря этому удалось установить, насколько длиннее стали сутки за прошедшие тысячелетия. Оказалось, Земля замедляет свое вращение гораздо сильнее, чем можно бы объяснить традиционным образом (удалением от Луны). А это значит, что она теряет энергию еще и сама по себе или за счет внутреннего трения (вертится, словно сырое яйцо), или за счет разбухания (словно тесто), или за счет обеих причин. Третьей пока не придумали.
Геологи выступили здесь как чистые потребители. Но разве не полезно им самим собирать давние сведения, например сообщения о древних катастрофах? В связи с ужасным землетрясением в Армении (1988 год) много писали о предсказателях, как они дотошно собирают данные о прошлых землетрясениях и как равнодушна к ним в большинстве случаев официальная наука. Вот уж когда небрежение к истории буквально способно плодить горы трупов и толпы калек.
Мне могут возразить, что тут речь идет об истории природных явлений, а не науки. Но без толкового историка науки древний текст чаще всего нельзя понять, ибо меняются и меры, и даты, и значение самих слов. Например, землетрясения (когда причина подвижки лежит в глубине) не сразу стали отличать от обвалов (когда причина снаружи).
Кого считать первым геологом?
А где и когда начали предсказывать землетрясения? Насколько успешно? Какими наблюдениями и теориями руководствовались? Вот первое в европейской науке свидетельство, правда, поздно записанное.
«Не назову прорицанием… предвидение натуралиста Анаксимандра, который убедил лакедемонян покинуть свой город и жилища и ночевать в поле.., так как произойдет землетрясение. И оно действительно произошло, причем весь город [Спарта] был разрушен, а вершина горы Тайгет сорвалась, словно корма, оторвавшаяся от корпуса корабля. Так же и Ферекида, известного учителя Пифагора, который, увидев, что в неиссякаемом дотоле колодце вдруг иссякла вода, предсказал, что будет землетрясение, я скорее назову натуралистом, чем провидцем»,— писал Цицерон.
По преданию, и это предсказание сбылось, но как рассуждал мистик Ферекид, мы можем лишь догадываться. Зато его современник Анаксимандр оставил теорию (около — 550 года) и от нее сохранился фрагмент «Анаксимандр говорит, что, высыхая от чрезмерной сухости зноя или (от) влаги после ливней, земля разверзает огромные трещины, в которые проникает наружный воздух, неистовый и чрезмерный, и, сотрясенная… она колеблется в своих основаниях. Поэтому ужасы такого рода случаются либо во времена удушливого зноя, либо от чрезмерного пролития небесных вод».
Ту же идею развил Анаксимен, ученик Анаксимандра: «Анаксимен говорит, что земля — сама себе причина колебания, и то, что ее толкает, врывается не извне, но (происходит) внутри нее и (отделившись) от нее же самой, проваливаются некие ее части, которые либо влага отрешила, либо огонь выел, либо ветер выбил в яростном неистовстве». При этом части земли, «отделившись, падают и причиняют тому, что расположено выше, трясение». Главный теоретический шаг сделан: признан чисто внутренний источник землетрясений — падение глыб во внутренние пустоты. Это, по нынешней классификаций,— провальные землетрясения.
Ученик не просто развил мысль учителя, но, вероятно, и воспользовался его опытом: реально отпавший в Спарте горный монолит он мысленно заставил падать внутри земной полости. Опыт Ферекида тоже мог пригодиться: если вода уходит, значит, почва провисает и должна провалиться. Отмечена зависимость событий от ливней (действительно имеющая место) и засух, а быть может, и от подземного огня. Налицо теория, способная служить.
Не этих ли троих греков надо считать первыми геологами? Мне захотелось узнать, что об этом принято писать, и я спросил в библиотеке по истории науки хоть какой-нибудь учебник истории геологии.
— Таковых не существует, — уверенно ответила библиотекарь.
Я ей не поверил, нашел по каталогу два советских учебника, с гордостью заказал их, а она с саркастической улыбкой мне их выдала. Увы, она была права — это не история. В частности, на трех страницах, отведенных там и тут по древности ни слова о моих героях, да и вообще ни о ком, кто писал о земных толщах. Пустые фразы типа «Еще Аристотель…»
— Как вы догадались? Ведь не читали же? — спросил я в изумлении.
— Ну как… Когда всю жизнь среди книг живешь, начинаешь чувствовать их, как людей, без слов.
Немногим лучше оказалась древность и в учебниках иностранных. Еще Аристотель?..
Конечно, отсутствие учебников еще не означает отсутствия науки — по древней геологии есть исследования. Так, один американец начал главу о землетрясениях с Фалеса (помните, Земля качается, словно корабль?) и Анаксимена, а один француз защитил диссертацию по древней геологии, где привел 875 фрагментов греческих и римских текстов. Вот это да!
Увы, диссертация осталась неопубликованной — не востребовали геологи столь основательную историю. Отсутствие учебников все же кое-что значит: геология — наука Нового времени, культурой текстов владеет слабо. Геологов вполне устраивает простенькая, ничему не учащая история в духе «Еще Аристотель…»
Так вот, «еще Аристотель» отец истории науки, изложил в своей «Метеорологике» (так звалось тогда единое знание о земле, воде и воздухе — аналог нашей физической географии, но с элементами геологии) три объяснения землетрясений — Анаксимена, Анаксагора и Демокрита.
И уже Аристотель не смог объять всего: до него объяснения давали еще как минимум трое — Ксанф, Архелай и Метродор. Сам «отец наук» дал уже седьмое. Кого же считать первым геологом?
Нет, не Фалеса и не Анаксимандра — их рассуждения чисто умозрительны, неконкретны. Да и вообще… Про предсказание Анаксимандра упомянул один Цицерон, через пятьсот лет, по постороннему поводу, другие же фрагменты об этом молчат, в факте же предсказания Ферекида усомнились еще сами греки.
Тогда, может быть, первый геолог — Анаксимен? Он не предсказывал, зато первый предложил нечто вроде теории Земли, ибо, вероятно, ему принадлежит мысль: «Сначала возникла земля, от сжатия и сдавления она зажгла огонь, испустила воду, распространила воздух», и заведомо ему принадлежит такое замечательное суждение: «Разрежаясь, (воздух) становится огнем, сгущаясь — ветром, потом облаком, сгустившись еще больше — водой, потом землей, потом камнями, а из них — все остальное».
Здесь при желании можно увидеть и разогрев от гравитационного сжатия, и охлаждение плазмы как источник материи, и догадку о том, что «все остальное» (в том числе и мы с вами) произошло из «камней», то есть из горных пород. Хотя подобными смелыми сопоставлениями (у историков их именуют модернизациями старинных авторов) увлекаться и не стоит, поскольку они всегда искажают мысль предков, однако одну параллель просто нельзя не отметить: как видим, у Анаксимена теплота превращает одни вещества в другие. Не думайте, что до данной мысли легко дойти, нет, на пути к ней надо сперва понять, что теплота — вовсе не отдельное вещество, а лишь состояние вещества. Анаксимен, чуть ли не единственный в античности, это понял.
Заслуги его перед физикой бесспорны, но, не зная, держал ли он в руках хоть один из тех самых «камней», назвать Анаксимена геологом я бы поостерегся. Опасение относится почти ко всем греческим мыслителям, уж больно они умозрительны. И Анаксагор, и Архелай, и Демокрит в основном просто повторяли в данном вопросе Анаксимена. Аристотель невысоко оценил теории предшественников, справедливо сочтя, что они не объяснили главного — почему землетрясения происходят именно там и именно тогда. Однако сам предложил идею той же ценности, только «ветер» Архелая сменился у него на «пневму» (сухое испарение). Не будем слишком строги — своя теория всегда выглядит убедительнее.
Продолжение следует.
Автор: Юрий Чайковский.