Чжан Цянь – китайский Марко Поло. Часть вторая.
Немного известно о деятельности Чжан Цяня до этого посольства. Китайский историк Сыма Цянь, который писал свои знаменитые «Исторические записки» спустя несколько десятилетий после путешествия Чжан Цяня, говорит, что Чжан Цянь был уроженцем области Ханьчжун (южная часть нынешней провинции Шэнь-си) и что в молодости ему довелось бывать за рубежами Китая, где он «приобрел общую доверенность». Должно быть до 138 года до н. э. Чжан Цянь состоял на дипломатической службе и достаточно уже успел зарекомендовать себя.
Сыма Цянь и другой китайский историк Бань Гу отмечают, что Чжан Цянь был силен, щедр, великодушен, обладал сильным характером и беспредельной отвагой. С Чжан Цянем вышли в дальний путь сто человек, и правой его рукой был искусный охотник Ганьфу, родом гунн, меткий стрелок из лука. Это было удивительное путешествие.
Чжан Цянь и его спутники отправились в путь из пограничного городка Лунси на западных рубежах Китая. Но вскоре дозоры гуннов захватили китайское посольство в плен и доставили его к шаньюю. Шаньюй, отлично понимая, ради чего Чжан Цянь направляется в западные страны, велел задержать посольство. Десять долгих лет Чжан Цянь пробыл в плену у гуннов. Слуги шаньюя зорко следили за каждым шагом китайского посла. Чжан Цянь поневоле должен был следовать от кочевья к кочевью, от стана к стану в свите шаньюя. Казалось, что все потеряно. Далеко на востоке осталась родная земля, далеко на западе лежала страна больших юэ-чжи, неведомый край за Небесными горами — Тянь-Шанем. Пути шаньюя, длинные и извилистые, не приближали Чжан Цяня ни к Китаю, ни к стране больших юэ-чжи. Сегодня ставка шаньюя была где-нибудь на окраине Гобийской пустыни, завтра центр кочевой державы уже переносился к берегам озера Кукунор или на склоны Тянь-шаньских гор.
Шли годы… Терпеливо, ни одним словом, ни одним жестом не выдавая своих сокровенных помыслов, обдумывал Чжан Цянь план бегства из плена. Как зеницу ока хранил он свой посольский бунчук. Он знал: рано или поздно путь на запад будет продолжен. И на одиннадцатом году плена Чжан Цянь; бежал из ставки гуннов. Много дней двигался он на запад. Студеные ветры пробирали его до костей на перевалах Алтын-Тага и в ущельях Памира. Нестерпимо палило солнце в Такла-Маканской котловине, где на сотни ли простирались желтые и красноватые горячие пески. Наконец наступил день, когда с Сарыкольского перевала, с высот Восточного Памира Чжан Цянь увидел зеленую, уходящую далеко на запад долину. Перед ним лежала страна Давань — ферганская земля, откуда десятки дорог вели в Согдиану, Бактрию, Хорезм — в дотоле неведомые китайцам страны Запада.
Чжан Цянь явился к властителю Даваня. «Даваньский властитель, — говорит Сыма Цянь, — давно слышал о богатствах дома Хань (правящая династия в Китае) и желал открыть сообщение с ним, но не мог. Увидев Чжан Цяня, он обрадовался и спросил: каким образом можно ему достигнуть своего желания? Чжан Цянь сказал на это: «Быв отправлен к юэ-чжи посланником от дома Хань, а задержан гуннами и ныне бежал от них; прикажи, государь, вожакам проводить меня (к юэ-чжи). И если я сверх чаяния вернусь в отечество, то дом Хань пришлет тебе несметное количество даров».
И даваньский властитель приказал проводить Чжан Цяня в страну Канцзюй — так китайский путешественник называл Хорезм, а оттуда Чжан Цянь направился в Согдиану и Бактрию, где незадолго до того осели большие юэ-чжи, смешавшиеся впоследствии с местным населением. Склонить их вождя к союзу с Китаем ему не удалось. Около года пробыл Чжан Цянь в Бактрии, а затем отправился в обратный путь. И снова захватили его в плен гунны, и снова бежал он от них, на этот раз уже направляясь не на запад, а на восток, и на тринадцатом году странствований добрался, наконец, до рубежей Китая. О невероятных трудностях этого пути, о тяжелых испытаниях десятилетнего плена красноречиво говорит короткая запись Сыма Цяня: отправилось на запад более ста человек, вернулось в Китай только двое.
Даже если бы ничего, кроме описания маршрута Чжан Цяня, не сохранилось бы в китайских летописях, эти тринадцатилетние скитания по неведомым землям следовало оценить как величайший географический подвиг. Но Чжан Цянь вошел в историю не только как бесстрашный скиталец-пионер. Его донесения были рапортом об открытии нового мира.
Всего лишь две-три странички печатного текста занимают эти донесения в изложении Сыма Цяня, но в них дается исключительно ясная картина той части Среднего Востока и Передней Азии, куда до Чжан Цяня, вероятно, никогда еще не проникал ни один китаец. Расстояния, реки, царства, правления, армии, род занятий жителей — вот что интересует Чжан Цяня, и он отсеивает все второстепенное, мелкое, чтобы дать единый обзор новооткрытых земель.
Вот Чжан Цянь описывает страну Давань, и мы видим цветущий край, где насчитывается семьдесят больших и малых городов, где сеют рис и пшеницу, возделывают виноград, разводят изумительных «небесных» коней. Далее он пишет о Канцзюе — Хорезме, о стране Усунь — нынешнем Семиречье, о земле больших юэ-чжи — Согдиане, о странах Дася — Бактрии и Аньси — парфянском царстве. Он упоминает о странах, что лежат на запад от парфянской державы — на рубежах римских владений, и о землях к северу от Хорезма и Парфии, где в бескрайних степях обитают кочевники. В столице Бактрии встречает Чжан Цянь купцов из страны Шэньду — Индии. Чжан Цянь осматривает их товары и к величайшему своему удивлению обнаруживает у этих индийских торговых гостей бамбуковые изделия из Южного Китая. И Чжан Цянь выказывает гениальную догадку: изделия эти через руки неведомых посредников поступают из Китая в страну слонов — Шэньду южным путем. Существует, следовательно, еще одна дорога из Китая на запад, и эту дорогу необходимо в будущем освоить.
Таким образом, Чжан Цянь правильно намечает трассу пути в Индию через Бирму и Ассам, через моря юго-восточной Азии. Пройдет несколько веков, и эти маршруты станут важнейшими путями, связывающими Китай с долиной Ганга.
Чжан Цянь внимательно изучает быт и нравы далеких западных народов. Его интересуют их поля, города, государственное устройство, обычаи, языки. Он стремится описать все полезное, ценное, разумное, все, что может найти применение в Китае. И он вывозит на родину семена винограда — культуры, до тех пор неизвестной на его родине, разводит на берегах Хуанхэ среднеазиатские кормовые травы.
То немногое, что сообщает о деятельности Чжан Цяня в Средней Азии Сыма Цянь, позволяет заключить, что замечательный китайский землепроходец был мудрым политиком и тонким, исключительно умелым дипломатом. Чжан Цянь не только наблюдал и советовал, он действовал и действовал энергично, проявляя при этом огромную инициативу и исключительный такт. Чжан Цянь великолепно ощущал реальную обстановку: в чужой, дотоле не знакомой китайцам стороне, он с изумительным искусством вел дипломатические переговоры, умел внушить местным властителям уважение к себе и к той великой державе, послом которой он был. И именно Чжан Цяню принадлежал грандиозный план, основанный на результатах его великих открытий, план, который был претворен в жизнь и оказал огромное влияние на последующую историю Китая.
Чжан Цянь предлагал пробиться на запад в направлении, которого он придерживался в своем путешествии, оттеснить гуннов к северу и установить прямой и непосредственный контакт с Даванем, юэ-чжи и Бактрией.
Если явится случай, — склонить эти страны в подданство Китаю и таким образом «распространить китайские владения на 10 000 ли; тогда с переводчиками девяти языков легко узнать обыкновения, отличные от китайских, и распространить влияние Китая до четырех морей».
Одновременно прокладывать пути на юг и юго-запад, в обход Тибета — в Индию.
Сыма Цянь говорит, что император пришел в восхищение от донесения Чжан Цяня и приказал ему четырьмя разными дорогами направить посольства на север, на запад и на юг. Это была рекогносцировка и притом неудачная, ибо послам не удалось пробиться через «варварские» земли. Но характерно другое: совсем иное направление и иной масштаб приняла вся внешняя политика Китая после возвращения Чжан Цяня. В 138 году до н. э. император мечтал лишь о союзе с вождем больших юэ-чжи, не имея представления ни о силах этого далекого властителя, ни о том, где собственно расположены его земли.
В 125 году до н. э. на очереди стоял «план 10 000 ли», Китай готовился к кампании, которая должна была при удаче расширить сферу влияния Срединной империи до «четырех морей». В 123—119 годах до н. э. Чжан Цянь участвовал в успешных походах против гуннов, в походах, в которых китайские войска жестоко разгромили самого шаньюя и прогнали его за Хангайские горы, в северную Монголию. Отныне гунны уже не могли грозить Китаю опустошительными вторжениями; путь на Запад был очищен, и Чжан Цянь снова отправился в далекие края, в землю Усунь, откуда рукой подать было до Даваня и владений больших юэ-чжи.
Из Усуня Чжан Цянь направил послов в различные области Средней Азии, в Парфию и Индию, и с этими послами усуньский вождь снарядил своих толмачей. В 114 году до н. э. китайские послы возвратились в Усунь и с ними явились вестники из многих западных стран. Чжан Цянь отправился на родину, и этот переход через Центральную Азию от Тянь-Шаня к границам Китая был его последним путешествием. Вероятно в 112 году до н. э. Чжан Цянь умер. А спустя десять лет границы Китая расширились до Усуня и Даваня, и четырнадцать новых провинций основано было на землях, открытых Чжан Цянем. Те едва заметные тропы, по которым некогда шел на запад Чжан Цянь, стали трассой сквозного пути от Китая к берегам Средиземного моря — «великой шелковой дороги». По этой дороге на протяжении многих веков шли на запад — в Иран, Сирию, Хорезм, Причерноморье — караваны с китайским шелком.
В городах на «великой шелковой дороге» встречались уроженцы многих азиатских стран, здесь скрещивались десятки путей, ведущих в самые глухие уголки Тибета, Джунгарии, Ордоса. Это была дорога неразрывных культурных связей. По ней шли в Индию китайские купцы, ученые, ремесленники, зодчие, монахи. По ней направлялись в Китай их индийские, иранские, среднеазиатские собратья, и на востоке этот путь доходил до Великого океана, а на западе до Персидского залива, Босфора и Черного моря. Таковы были итоги путешествий и открытий настоящего китайского «Марко Поло» – Чжан Цяня.
Автор: Я. Свет.
P. S. Старинные летописи рассказывают: Путешествия «китайского Марко Поло» – Чжана Цяня и вправду впечатляют своими размерами и масштабами. Вот только все они были направлены исключительно на восток, а как было бы интересно, если б великий китайский путешественник сподобился организовать тур в Японию (вроде этого), эту загадочную страну, которая на протяжении многих веков была полностью закрыта от любых иностранцев.