Князь Игорь – волк в овцах. Часть третья.

Смерть Игоря

Древляне были данниками русов, но сохраняли свою княжескую династию. Имя их тогдашнего князя — Мал — привело в замешательство позднейших летописцев, посчитавших нужным в ряде списков пояснить, что имеется в виду не возраст князя, а его имя —«так, мол, его звали». Но нет ли в этом имени действительно какой-либо тайны? Полагают общеизвестным, что славянское племя древлян жило на Правобережной Украине, на территории Полесья, западнее полян, а их главный город Искростень стоял северо-западнее Киева, на реке Уж, где археологи обнаружили группу городищ того времени. Автор «Повести…» сообщает, что именно туда и ходили наши первые князья, усмиряя и грабя древлян. Последний раз дань с них собирал Свенельд, воевода Игоря, и столь успешно, что княжеские дружинники позавидовали его «отрокам» и стали уговаривать князя самому «пойти по дань», поскольку, как они говорили, «и ты добудешь и мы».

Послушавшись, Игорь отправился в древлянскую землю и силой взял вторую дань. Однако и этого ему показалось мало. Остановившись на полпути к дому, он отправил добытое с войском, а сам с небольшим отрядом решил вернуться и «походить еще». Такое решение вызвало страх и негодование древлян. Они послали к Игорю послов с просьбой одуматься, в противном случае решив князя убить: «Если повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо!» Игорь «не послушал», попал в засаду у Искростеня и погиб. На первый взгляд никаких загадок в этом повествовании нет, тем более что археологическое тождество Искростеня и современного Коростеня вроде бы доказательств не требует.

Однако мы не вправе игнорировать того же Льва Диакона, согласно которому Иоанн Цимисхий продолжил в обращении к сыну Игоря Святославу напоминание о судьбе отца: «Не упоминаю я уж о его дальнейшей жалкой судьбе (т.е. после бегства из- под Константинополя), когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое…»

«Причем здесь германцы?» — вправе спросить читатель. Охотно отвечу; дело в том, что древляне и поляне, по традиции считающиеся славянскими племенами, оказываются «двойниками» другой, более древней пары этнонимов: «тервингов» и «грейтунгов» — Двух ветвей германоязычного племени готов, обитавших в Северном и Западном Причерноморье и делившихся на лесных и степных. С IIІ века нашей эры готы жили в Крыму, и последнее их государство, занимавшее центральную часть лесистого горного Крыма и южный берег, погибло только в середине XV века. Менее известна судьба готов в Подунавье, откуда, как принято считать, все они двинулись в поход на Рим и далее на запад.

Однако из Подунавья ушли далеко не все готы, как это обычно и бывает. Они продолжали жить в прибрежных городах, в предгорной зоне, все более смешиваясь с местным населением. Роль их в событиях X века еще ожидает своих исследователей. Так мы снова возвращаемся к проблеме черноморской руси в Крыму, которая оказалась в состоянии войны с остатком государства тервингов.

«Германоязычные» имена русов еще не свидетельствуют о том, что носившие их послы и купцы Игоря и Олега говорили на германских диалектах. Даже то, что Константин- Кирилл нашел в Корсуни «русские письмена» и перевод текстов договоров именно на русский язык с греческого, а не на какой-то из германских языков, свидетельствует, что русь говорила «по-русски», то есть на одном из наречий славянства. Иное дело — их противники. В первую очередь здесь привлекает имя древлянского князя, которое историки напрасно пытались поставить в ряд славянских имен. Гораздо вероятнее в нем видеть слегка искаженное имя знаменитого готского рода Амалов. О ранней истории этой династии рассказывает готский историк Иордан. Потомки Амалов вне сомнения остались и в Причерноморье, властвуя над своими соплеменниками и после того, как основная масса готов двинулась на запад, а меньшая часть — на восток вдоль Кавказского побережья.

Где жили те древляне—тервинги, — с которыми вел войну Игорь? В Крыму? Или в Полесье, где находят Коростень? А может, в Подунавье, где со склонов Трансильванских Альп берет начало река Искрь, так напоминающая название стольного города князя Мала (Амала) — Искръстень? И то, и другое, и третье оказывается в достаточной степени вероятным и объяснимым, но пока — увы! — недостоверным. За исключением разве только истинного имени князя древлян, которому, если верить «Повести…», суждено было сыграть решающую роль в истории русов: его внук, ставший русским князем, окончательно крестил Русскую землю. Но это случится через полвека. А сейчас, завершая свой рассказ временем, когда закончился жизненный путь Игоря, то есть осенью 944 или 945 года, мы вынуждены подвести неутешительные итоги.

Достоверно о князе, который в XI веке признан подлинным родоначальником киевской династии, можно сказать лишь следующее. Он воевал с древлянами, потерпел сокрушительное поражение в набеге на Константинополь и погиб от руки готов. Каким- то образом Игорь ухитрился бывать в Киеве на Днепре и на Боспоре Киммерийском. Главной его заслугой перед русской историей осталась женитьба на Ольге, с которой он успел прожить всего несколько лет, оставив сына, стяжавшего славу гораздо большую, нежели отец, но погибшего столь же нелепой смертью.

Князь Игорь

И все же, прежде чем поставить точку, вернемся еще раз к загадке происхождения Игоря. Кто был его отцом? Во всяком случае не Рюрик. Но хотя «Сказание о первых князьях», вошедшее в «Повесть временных лет», и сопрягает их имена, произведенный выше расчет лет, опирающийся к тому же на двойную датировку договора Олега с греками — календарную и по именам императоров-соправителей,— заставляет решительно отказаться от такой мысли.

Как ни странно это выглядит поначалу, наиболее реальным претендентом на роль отца Игоря оказывается… Одд «со стрелами», не легендарный, а вполне реальный человек, чьи родители владели островом Рафниста в Хельгаланде (не отсюда ли и Олег — Хелег?) и который после долгих приключений женился в «Хунналанде» на «Шелковой деве», дочери какого-то местного властителя. В пользу такого предположения свидетельствуют как общие черты саги и предания, так и имя побратима Одда — Асмунд. Совпадение поистине удивительное. О судьбе Асмунда, сына Ингиальда мы ничего не знаем, кроме, что он не разлучался с Оддом. Сага не объясняет, почему Одд назвал своих сыновей Герраудом и Асмундом, полагая, что это и так понятно: Герраудом звали отца его супруги, а Асмундом — его побратима. В третий раз с именем Асмунд мы сталкиваемся уже в «Повести временных лет», но уже в искаженной форме — Асмуд-Асмолд, где его носитель оказывается «кормильцем», то есть опекуном Святослава, в полном соответствии со своими родственными полномочиями.

В таком случае сын Одда, Геррауд, кроме скандинавского имени имел еще и русское — Игорь. Он — первенец (что подтверждает и сага), а потому имеет безусловное право не только на престол, но и на передачу его своему сыну Святославу. Серьезным возражением против такой версии является перечень послов и пославших их в договоре Игоря с греками. В самом деле, трудно допустить, что никто не представлял интересы брата великого князя. Но, во-первых, этот перечень в ряде мест сохранил следы порчи тенета, а во-вторых, в нем мы не находим имени другого, ближайшего к Игорю человека — Свенельда. Наконец, можно предположить, что Асмунд, сын Одда (в саге), на самом деле не его сын, а тот самый побратим, который сделался «кормильцем» сначала Игоря, а потом и Святослава. Столь же логично предположить и другое: после вступления Игоря на престол его младший брат (Асмунд) в полном соответствии с обычаями того времени отправился искать свое счастье на стороне. Поэтому он не участвовал в походе на Константинополь и не мог иметь своей «части» на Руси.

Не было бы ничего удивительного, если бы он во время осады Игорем Константинополя нес во дворце службу в корпусе варягов или же сражался за империю на Средиземном море с арабами и только после смерти брата поспешил на Русь. Вот почему, продолжал собирать все возможные сведения о самой Ольге и ее семье, мы должны познакомиться с ее сыном Святославом, возле которого, как я уже сказал, после смерти Игоря появляется Асмунд.

Автор: А. Никитин.