Слово о «Слове»

Слове о полку Игореве

Волны диких народов перекатывались через степь и ударяли в деревянные стены Русской земли. Дед кричал со стены: «Хазары!» Сын кричал: «Печенеги!» Внук отзывался: «Половцы!» И дальше перекликались правнуки. Небом скрытая, светом перегороженная Южная Русь казалась легкой добычей. Непрошенные гости пудовыми камнями «стучались» в ворота Переяслався; Чернигова, Киева. Летели зажигательные стрелы. Трещали опоры. И долго потом на обгорелых холмах не росла трава.

Тем обиднее было принимать страдания от своих, когда новгородцы шли на киевлян или киевляне на черниговцев. «Брат брату молвит: это мое. И это тоже мое. И стали малое называть великим…» Отчаяние летописца — на многие века.

Сколько он жил? Как выглядел? Что с ним стало после написания «Слова»? Темно. Но он был человеком редкой храбрости: сказал все, что думал. У князя — дружина и стены, а поэт — беззащитен.

На несколько столетий предсказал он несчастья Русской земли. Припал к ней пророческим ухом и услышал тупой гул ордынских коней, которые до дна выпивали ручьи. Он не знал, что в далеких степях набирала силу империя Чингисхана. Но, как великий поэт, был одарен политической интуицией.

Тревожно в «Слове о полку Игореве». Восемь столетий прошло, а тревога осталась. В муках стыда пришло к 34-летнему князю Игорю Святославичу прозрение. Словно уголек от горящего Глебова запал в рубаху — жжет: разорили Глебов, посекли защитников. А тут еще распутица помешала в конце зимы присоединиться к Святославу Всеволодовичу и девяти русским князьям, которые выступили против половцев.

Досада на распутицу, глебовские кошмары, боязнь, что князья не поверят в его желание участвовать в походе (мол, сдружился с половцем Кончаком),— терзали Игоря. Желание искупить вину перед Русской землей, честолюбие и мужество торопили. Все смешалось — и нетерпение, и уверенность. В Ипатьевской летописи записана покаянная речь Игоря перед дружиной. Торопливо и одиноко выступил он против половецкой степи.

Как-то на рассвете спросонок воины Игоря увидели, что в степи вырос лес! Хан Кончак собрал все свои силы. Ипатьевская летопись сообщает, что князья еще могли спасти дружины, прорваться, ускакать. Но там были пешие воины, и князья не предали «черных» людей, простых ратников. Игорь приказал всем спешиться.

Незначительное в русской истории воинское поражение новгород-северского князя гениальный поэт превратил в огромную духовную победу. И мы отмечаем победу нашей культуры, рождение великой поэзии.

Вся Русская земля — полевая, лесная, степная — выплывает из «Слова о полку Игореве». И далеко, широко вокруг видны пороги Днепра, отмели синего Дона, полынные курганы, деревянные стены Новгорода, Полоцка, Киева. Вся Русская земля XII в.! И автор «Слова» летит над ней, как мужик на деревянных крыльях, только щеки холодеют от ветра. А всего — десять страниц, написанных огнем по небу.

Далеко на равнине русских веков виден XIII век. Дым подпирал небо на севере и на юге. Горели Рязань и Владимир и Суздаль, Чернигов и Киев. Версты пергаментов превратились в пепел. Огонь лизал Русскую землю вдоль и поперек. XIV в.— нашествия Мамая, Тохтамыша. Дотла выгорали монастырские библиотеки. «Слово» могло не дойти до нас, как не дошли, быть может, другие великие повести и сказания. (Мы не знаем, что потеряли, иначе жалость была бы неутешной.)

Последний список «Слова» был найден графом Мусиным-Пушкиным и сгорел в московском пожаре 1812 г. Охваченные пламенем, как живые, извивались буквы «Слова о полку Игореве». Осталась копия, сделанная Мусиным-Пушкиным для Екатерины II, и грустная поговорка: «Рукописи не горят».

Сомнение возвышает… Но не улыбка скептика, называющего «Слово» гениальной подделкой, автором которой был лжепатриот времен Екатерины II. Разве придворные льстецы писали о поражениях? Да и подлинность — это качество: золото всегда золото, в любом веке. Его определяет не возраст, а проба Гениальное не может быть подделкой. Заурядный памятник не вызвал бы споров.

Чем больше читаешь «Слово», тем яснее невозможность создания его даже поэтом силы Пушкина. Не реставрируешь речь и ритм, взаправдашнюю тревогу за свой (XII) век. Никому и никогда такое не удавалось, как нельзя выбрать век для жизни. Если «Слово» написано в начале XVIII в., откуда у автора такая враждебность к половцам? Через 600 лет! Откуда в сердце человека столько неподдельного гнева и опасений в связи с половцами?

Так чувствовать мог только современник! Свидетель половецких набегов. Когда еще витал запах гари и крови. Потом тень Орды все перекрыла. Ведь и половцев давно нет, как таковых, растворились в других народах. До сих пор пишутся горестные повести и поэмы о нашествии Орды, а вражда с половцами поросла быльем. В годы тишины и перемирий русские князья и половецкие ханы вступали в родство. «Лесостепные» браки в то время — не редкость. И это тоже отражено в «Слове».

«Слову о полку Игореве» — 800 лет. Имя автора нам неизвестно. Но в его безымянности — весь народ. Гениальный поэт XII в. совершил духовный подвиг. Ум напряг тетивою, думу вложил стрелою и пустил ее сквозь века — заостренную мужеством. И «Слово о полку Игореве» пронзает века — чем дальше, тем мощнее его полет. Тысячи любительских переводов, сделанных сельским учителем, министром, студентом, врачом, дипломатом, военнослужащим… Не говорю уже о подлинной науке — более тысячи исследований и переводов на многие языки народов мира!

Автор: Игорь Шкляревский.