Кое-что о демократии в древних Афинах

Мы живем во времена, где так много говорят о демократии, о ее успехах и опасности, об угрозе ее существования, о конституции, правах народа, диктатуре и так далее (особенно актуально в свете последних украинских политических событий, не так ли?) Именно в такие времена кажется интересно было бы для сравнения присмотреться к нескольким ярких особенностях афинской демократии. Она не только самая известная, не только ее больше всего славили и в то же время наиболее ругали в старину, но и в более новых временах историки ее страстно, то защищают, то ругают, а то и относятся к ней с ненавистью, словно бы она была современным явлением.

Афинская демократия была едва ли не самая ранняя, не самая первая демократия в мировой истории, ей судьба назначила дожить до своего наибольшего развития, дойти до крайних возможностей, со всеми хорошими и плохими ее качествами. Мы не думаем здесь давать какое-то государственно-правовое исследования о постановлениях афинской демократии, а хотим обратить внимание на некоторые ее приметы.

Интересная примета афинской демократии это – полная свобода слова в оценке поступков власти и поступков народных проводников. Это лучше всего видно из комедий Аристофана, едва ли не самого известного афинского и вообще греческого писателя, писавшего комедии. Уже когда слегка присмотреться к тем комедиям, то нас удивит, то полное отсутствие всякой цензуры и полная свобода. А надо иметь ввиду, что представления происходили не в каком-то тесном кружке, для избранных людей, а наоборот – для целого народа, в буквальном смысле этого слова, да еще и государство оплачивало бедным вход в театр и покрывало расходы. Как странно должно казаться нам, что там, в комедии, которую выставляли перед целым народом на счет государства, высмеивали правительство, пародировали руководителей того же государства, которые не только это позволяют, но еще и сами дают деньги на спектакль! (хмм интересно, кто оплачивает украинские сатирические передачи о нашей власти).

Например, в комедии “Рыцари” Аристофан выводит на сцену всемогущего Клеона, и то не под каким-то чужим именем, нет, а под его собственным (и еще говорят, что эту роль играл сам Аристофан, в Клеоновой маске, потому как другие актеры боялись), смеется себе с его демагогии, высмеивает взяточничество, кражи и вообще все плохие приметы, правдивые и ложные, всех других демагогов и прочих людей. Но у Аристофана и сам “Народ” (Демос) не свободен от насмешек автора. Он его описывает как слабого дедушку, который позволяет, чтобы собственные рабы-демагоги обманывали его со всех сторон, обворовывали. “Ты легко обманываешься льстецами, говорят в комедии, – и радуешься, когда тебя обманывают, ты все стоишь перед каждым, кто говорит, с открытым ртом, а ум твой присутствующий является отсутствующим”.

Получалось так, что одного демагога (Клеона) может свалить еще больший демагог (колбасник), который еще лучше умеет старому деду с три короба наврать, поманить его маленькими подарками, сладостями, взятками, хорошей едой (он же колбасник!), напитками… И так дед-Народ Клеона прогоняет и бросается в объятия демагога (колбасника Агопакрита).

Такое чувство полной свободы, которое редко где еще было в мировой истории, можно частично объяснить последствиями воспитания, обычаев, которые в свою очередь складывались на основании демократии, собственно – афинской демократии. Той демократии мы не можем себе представить такой, какими бывают демократии в наше время. Демократия в Афинах была – непосредственная. Народ-Демос господствовал не через выборных заместителей – послов (депутатов), а участвовал во власти непосредственно, лично. Народ был сам на собрании и там он всем управлял. Буквально – всем, никем и ничем не связанный.

Поэтому и архонты (те, которые будто бы управляли государством) и другие органы государства утратили свое значение и правили только формально. Это зашло так далеко, что и архонтов не выбирали, а только назначали по жребию. Зато на самом деле царили демагоги, то есть проводники народа, известные и любимые ораторы, которые в еклезии (на собрании) всякий раз вставляли соответствующие послания, которые затем еклезия принимала. Кто был искусным и красноречивым оратором, умел увлечь за собой собрания, выставить противника на смех, выявить вредность его начинаний – того внесения принимали. Правда, люди отвечали за свои слова. Но суд был судом народа, тех 500 присяжных, избранных по жребию. Таким образом, например, Перикл правил Афинами целых 20 лет, причем, не будучи архонтом, зато часто был стратегом, то есть военным руководителем, а правил потому, что умел убедить еклезию, что его политика добра. Суверенный (независимый, сам себе господин) и сам над собой – Демос-Народ царил сам.

Была ли эта полная, ничем не ограниченная суверенность собрания полезной, это снова другое дело. Одно можно сказать, что именно эта суверенность в очень большой степени повлияла на развитие чувства гордости у афинян, вызвала сознание своего достоинства, самоуверенность у каждого гражданина, даже бедного. И нищий, хоть порой, на собрании в еклезии, чувствовал себя властелином.

Мы этого чувства не можем сравнить с чувствами нашего обычного гражданина в наших демократиях. Гражданин в нашей демократии редко когда чувствует себя “обладателем”, но далеко чаще, особенно когда он бедный, чувствует себя “подданным”, тех же чиновников, «народных» депутатов, которых мы якобы выбрали, не так ли?

Это чувство свободы и суверенности можно сравнить разве что с самосознанием и гордостью нашего бывшего казака на Запорожской Сечи.

Автор: Артым Василевский.