Цикли развития культур

нашествие гуннов

В каждой из человеческих культур жизненные формы ее проявления своеобразны, неодинакова хронологическая протяженность всех фаз развития, различно и само время существования культур. И, тем не менее, как будто по странной игре случая, фазы эти нередко совпадают во времени в огромной и протяженной цепи человеческих культур. Именно поэтому, наверное, на изломанной линии поступательного хода человеческой истории мы улавливаем явные пики своеобразных пульсаций, как бы повторяющиеся и чередующиеся периоды в развитии и взаимодействии множества культур. Эти периоды можно условно назвать спокойными и беспокойными. Сразу оговоримся — условны здесь не только названия самих периодов — пульсаций, но и грань между ними. Резко различаются лишь крайние точки подобных периодов.

Спокойный период — это время относительно стабильного существования целой цепи культур или же политических объединений на громадных пространствах. Их основные звенья сравнительно устойчивы, развитие по преимуществу плавное. Как правило, бурного развития культур не наблюдается, нередко их структуры отличаются даже застойностью; относительно постоянны и географические границы между культурами; между различными объединениями наступает как бы пора равновесия.

Нельзя сказать, что это время абсолютного мира. В эти периоды «умиротворения» тоже ведутся войны, перемещаются отдельные народы, льется кровь. Но доминантой эпохи становятся заботы о стабилизации и укреплении жизненных основ.

В беспокойные периоды культуры ломаются, гибнут, на их месте возникают новые. Угрожающе нарастает конфронтация отдельных этносов. Резко учащаются военные действия, которые принимают зачастую глобальный характер и ведутся с напряжением всех сил. Огромный размах приобретают миграции множества народов. Бесчисленные столкновения вызывают необратимые изменения в структурах как культур побежденных, так и культур победивших. Чаще всего эти периоды историки склонны называть эпохами великих переселений народов. Переломные эпохи залиты кровью и порождают массовые душевные потрясения. Подобное время выдвигает, вероятно, больше всего апокалиптических пророков, возвещающих близкий конец мира.

Однако «сокрушение» земли не может продолжаться вечно. Колебания постепенно затухают, мир вступает в более спокойное состояние.

Для историка очень трудно наблюдать переломные эпохи в исторической «близи». Тогда очень велик риск принять малое за великое; не видишь, как сгущаются пучки «землетрясений»; как за пышными символами культуры таится ее внутренняя слабость. Поэтому обратим свой взгляд вначале к так называемому «спокойному» периоду двухтысячелетней давности и возьмем его в качестве своеобразной точки отсчета.

Вспомним также, что предшествовало этому периоду и что последовало за ним… Стабилизация культур Старого Света со II века до новой эры по II век новой эры обеспечивалась как бы тремя узлами прочности. На западе весь Средиземноморский бассейн вплоть до Месопотамии охватывала система с центром в Риме, превратившаяся позднее в имперскую. Здесь агломерат внешне иногда очень различных или же сходных этносов и культур был прочно стянут политическими, экономическими, административными и идеологическими нитями. Система отличалась стабильностью.

Строились города, росли промышленные центры, ширились торговые пути, в гавани стекались сотни кораблей. Границы этой системы были относительно стабильными. На востоке они удерживались иной, но мощной силой — Парфянским царством, постоянным и упорным противником Рима. В тот же центральный узел прочности наряду с Парфией входило и Кушанское царство, охватывавшее пространства от Средней Азии вплоть до Северо-Западной Индии. Восточный узел покоился на системе великой Ханьской империи, раскинувшейся от Восточного Туркестана до Тихого океана. В ханьском Китае мы также застали бы цветущие города, многочисленный флот, удобные дороги, удивляющие своей роскошью дворцы. Население в системе каждого из «узлов» насчитывало десятки миллионов человек.

Около середины II века из районов Центральной Европы и от Балтики на юг, к области Черноморья, двинулись германские племена готов. В придунайские провинции в 160—180 годах вторгаются маркоманы и квады. То были сигналы начала длительной, изнуряющей и, в конечном итоге, безнадежной борьбы могущественного Рима с неисчислимыми массами «варварских» народов.

В ханьском Китае самый сильный удар был нанесен изнутри: в 184 году вспыхивает восстание «Желтых повязок». Империя как будто выдержала, но ненадолго. Уже в 220 году Младшая династия Хань пала. Китайская система начала неуклонно катиться к распаду. Не могла спасти от него и кратковременная династия Цзинь, в конце которой, как пишут китайские историки, возникла ужасная «смута восьми князей».

В первой половине III века слабнет Кушанское царство и распадается Парфянское государство. Конные кочевые отряды варваров начинают все смелее вторгаться в некогда недоступные для них области. Начинается величайшая эпоха переселения народов, переломная в истории человечества.

В такие эпохи почти всегда особая роль выпадала на долю кочевников. В IV—VI веках, когда закипел «котел» народов Евразийского континента и множество этносов превратилось в подвижные, на передний край выдвинулись кочевые племена гуннского союза. Их стремительные всадники освоили гигантское пространство почти от берегов Атлантики до Тихого океана. В 316 году восточная ветвь гуннов разгромила слабеющий цзиньский Китай и воцарилась в этой части света. В 450—455 годах гунны-эфталиты вторгаются в Индию, и древняя держава Гуптов вскоре гибнет. Здесь, как и повсюду, подобные страшные периоды отлагаются в памяти народной. Гибли миллионы людей, а о приближении гуннов «народу становилось известно… по коршунам, воронам и другим подобным им птицам, жаждущим упиться кровью тех, которые были убиты…»

Во второй половине IV века западная ветвь гуннов появляется в Восточной Европе. Их отряды разгромили многих и ворвались в пределы Западной Римской империи. Долгие столетия, хранят потрясенные европейские народы память об этих «приросших к коням», «безобразных и похожих на скопцов» воинах с их вождем Аттилой. Даже в середине XVIII века в знаменитой «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера писали об этом времени с явным содроганием: «Вначале несчетные армии гуннов, аланов и аваров… изгнали всех без исключения встреченных на своем пути; казалось, что народы низвергались один на другой и что Азия, дабы раздавить Европу, обрела еще новую силу… Наконец, в V веке… на погибель всему миру родился Аттила».

Его войско удалось с величайшим трудом разбить лишь в 451 году на Каталаунских полях в Галлии. И поныне еще можно встретить множество желающих разыскать таинственную могилу Аттилы, память о котором смущает наше воображение до сих пор.

Великая переломная эпоха завершилась арабскими завоеваниями. Почти незнакомый ранее народ аравийских пустынь начал свои завоевания в 633 году, а к 750 году уже господствовал на пространствах от Атлантики до Инда и от Нила до Аральского моря. В 711 году Тарик-ибн-Зийяд с немногочисленными отрядами арабских и берберских всадников перебрался из Африки в Европу. «Арабы прошли от скал Гибралтара до пиренейских отрогов молниеносно и неудержимо, так же как мусульманские покорители Сирии и Египта. Да когда бы их не остановили на Турской равнине, может статься, вся Франция, вся Европа была бы захвачена с той же легкостью, что и восточные царства, и полумесяц блистал бы на храмах Парижа и Лондона… Готы — покорители севера и мусульмане — завоеватели юга встретились и состязались за первенство; и пылкая отвага араба была наконец сломлена упорной, несгибаемой доблестью гота. Никогда еще ни один народ не рассеивался так бесследно, как мавритане-испанцы». (Вашингтон Ирвинг, «Альгамбра».)

Однако начало этого падения произойдет позднее — уже в «горячий» пик монгольских завоеваний. В промежутке между ними гигантский Арабский халифат будет составлять одну из главнейших сил тогдашнего Старого Света. Именно с той поры мы будем говорить о мире мусульманских культур.

В VII, VIII и IX веках наметилась заря относительного спокойствия, которое продолжалось примерно до XII века. Конечно, мы говорим здесь об относительной стабилизации культур при сопоставлении их с предшествующим и последующим «горячим» периодами. Системы римско-ханьского времени казались существенно более стабильными и мощными в сравнении с эпохой Византии, империей Карла Великого, Хазарского и Тюркского каганатов, Киевской Руси. Видимо, и китайское государство VII — начала XIII веков при династиях Тан и Сун не смогло достичь могущества ханьского периода.

Если мы поместим высшую точку этой беспокойной эпохи величайшего переселения народов в V век, то следующий пик придется уже на всем известные монгольские завоевания XIII века. Мы знаем также, что не только монголы участвовали в этих походах от Тихого океана до Адриатики, — в движение были вовлечены десятки народов. Вновь разрушительным тараном окажутся кочевые народы, и вновь свидетели этих неистовств эпохи будут писать, что «не было от сотворения мира катастрофы более ужасной для человечества и не будет ничего подобного до окончания веков и до страшного суда» (Ибн Аль-Асир, арабский историк XIII века)

Был отличен от двух названных еще один «горячий» переломный период в человеческой истории, пик которого приходился на IV—III века до новой эры. Здесь инициативу сокрушения старых культур взяли на себя македонские воины Александра Великого. От Адриатики до Инда и от Нила до Сырдарьи, вновь с какой-то поражающей воображение легкостью, под ударами немногочисленных фаланг исчезали старые структуры и зарождались иные, не похожие на прежние. Именно из этих «переходных» культур выросли Рим, Парфия, Кушанская держава.

IV и III века до новой эры (вплоть до 221 года до новой эры) в Китае — это период «Воюющих царств» — также время неясное, смутное. Видимо, в конце ІІІ века огромный мир скифоидных культур Евразии сменяется на так называемый сарматский. Следовательно, и степной пояс варварских культур тоже оказался в это время во власти перемен.

Случайны ли эти совпадения в ритмах пульсации или же нам удалось ухватиться за нить какой-то закономерности? Без проникновения в глубинные пласты времени на этот вопрос не ответить. Вряд ли удастся без этого понять и характер резких изменений во взаимодействиях культур — от периода спокойного к беспокойному. Всегда ли подобные сломы носили глобальный характер? Главное слово в нашем повествовании должно быть теперь предоставлено археологии.

Автор: Е. Черных.