Корабли в древности
Свидетельства древних авторов, во многом иллюстрируемые ныне археологическими находками и научными реконструкциями, увлекательно повествуют о «делах давно минувших дней» в истории культуры человечества. Наглядный пример тому — развитие кораблестроения и судоходства, сооружение портов и маяков. В глубокой древности люди селились по берегам рек, озер и морей. Вода была удобным путем сообщения и торговли, и человек осваивал этот путь сначала на лодках, а затем на кораблях.
Большое мастерство здесь проявили древние шумеры (некогда жившие на юге теперешнего Ирака). Они строили прочные суда, и один из текстов более чем 5000-летней давности, обращенный непосредственно к судну гласил следующее: «Из кипрского дерева сделали тебе корпус, а из финикийского кедра — мачту. Базановый дуб пошел на весла, палубу же выстлали еловыми досками и слоновой костью. Парус тебе сшили из дорогого египетского холста».
Приблизительно тогда же древнеегипетский художник изобразил на рельефе «верфь» и, возможно, именно с ее «стапелей» сошло то древнейшее судно, которое недавно обнаружили археологи неподалеку от знаменитой пирамиды Хеопса. На другом рельефе запечатлено путешествие, предпринятое 35 веков назад женщиной-фараоном Хатшепсут в страну Пунт (находившуюся на сомалийском побережье Африки или, как еще полагают ученые, где-то в районе южного Йемена). Художник отобразил погрузку прибывших больших лодок, приспособленных для каботажного плавания по морю, — с высокими носом и кормой, веслами, мачтой для широкого паруса, который поднимали только в том случае, когда ветер дул прямо по курсу. Основными строительными материалами для таких судов оставались в течение многих столетий нильский тростник, акация, привозной кедр. Фараон Снофру отправил однажды за этим ценным деревом в Финикию целый флот — 40 судов.
Финикийцы (жители крупных городов в восточном Средиземноморье) тоже преуспевали в судостроительстве и судоходстве. Их торговые галеры, сооружавшиеся из кедра и дуба, отличались большей вместимостью и приспособленностью к морскому плаванию, ходили преимущественно под парусами (весла использовались только при затишье).
Финикийские купцы плавали далеко за пределы Средиземноморья, огибали мыс Доброй Надежды, достигали берегов Англии и даже, как полагают, Америки. О внешнем виде их галер можно судить по рельефу VIII—VII столетий до новой эры, а также по реконструкции, воспроизведенной на одной из нынешних монет Туниса.
С дальнейшим развитием торговли увеличивались размеры кораблей, становились совершеннее их оснастка и отделка, но конструктивные изменения не были значительными. Обычно греческое или римское торговое судно имело среднюю грузоподъемность около 80 тонн. Основной его частью являлся киль, состоявший из нескольких соединенных между собой бревен. К нему крепились фор и ахтерштевни, шпангоуты, на верхние поперечные бревна настилали палубу. Корпус сшивался из толстых досок и покрывался смолой или краской. Нос и корма делались почти одинаковыми — с изогнутыми оконечностями, украшенными резьбой по дереву; на корме находилась надстройка — укрытие или помост для кормчего; руль выполнялся в виде двух больших широколопастных весел. В оснастке довольствовались, как правило, мачтой с парусом, который был скроен из выделанных и окрашенных в разные цвета кож; скорость хода под парусом достигала 7 узлов. Очень часто использовались весла.
По всему Средиземноморью плавали незатейливые суденышки, так называемые перамы. Но искусные корабелы сооружали и «товаро-пассажирские лайнеры» своего времени. По словам писателя Афинея, жившего в III веке до новой эры, трехпалубный трехмачтовый «Сиракузянка» с 20 рядами весел имел спортивное и банное помещения, отделанные мрамором и ценным деревом, библиотеку и прогулочные галереи, украшенные статуями, картинами, вазами (вполне возможно, что в трюмах этого корабля была даже изысканная античная посуда для бара). К сожалению, писатель не сообщил о «пассажировместимости» корабля, но указал его грузоподъемность: более 1500 тонн зерна, шерсти и прочих товаров.
Изображения судов нередко встречаются на греческих и римских монетах, а на одном из рельефов видим речную барку для перевозки вина.
Интересны сведения о судоходстве и торговле, относящиеся к греко-скифскому Боспорскому царству (в северном Причерноморье). Купцы вывозили отсюда пшеницу, рыбу и поступавшие из Колхиды кораблестроительные материалы: сосновый лес, пеньку, смолу. Историк и географ Агафархид Книдский, который жил более 2000 лет назад, первым сообщил о перевозчиках товаров, чьи грузовые суда следовали из Меотиды (Азовского моря), на десятый день прибывали на остров Родос, затем через четыре дня были в Александрии, а еще через десять, поднимаясь по Нилу, достигали Эфиопии. В связи с рассказом этого автора не лишне отметить, что в те времена порт в Феодосии вмещал до 100 кораблей, а в боспорской столице Пантикапее (Керчь) были расположены «доки», рассчитанные на ремонт или постройку сразу 30 судов.
Древнеримские монеты демонстрируют нам общий вид античного порта: сам Нептун, облокотившийся на дельфина и держащий корабельный руль, взирает на маяк, волноломы и прибывшие сюда, в Остию, корабли. Здесь, в устье Тибра, некогда была построена «гавань для судов и моряков, ищущих свою судьбу в волнах». В 42 году новой эры в гавани провели большие дноуглубительные работы с одновременным строительством капитального порта. Основным его сооружением являлись два грандиозно изогнутых мола, которые ограждали акваторию в 70 гектаров и по образному выражению римского поэта Ювенала «были подобны двум рукам, протянувшимся среди моря». Еще позднее, во II столетии, порт расширили более чем наполовину, и монеты также сохранили вид этого нового сооружения, имевшего гранитные причалы и большое число складов.
«Величайший торговый центр Вселенной» — так знаменитый в древности географ Страбон охарактеризовал крупнейший порт греко-римского времени, который находился на перекрестье средиземноморских путей – Александрию. Здесь можно было видеть эллинов и римлян, скифов, эфиопов, персов, бактрян, и даже индусов. Здесь, говорил оратор Элий Аристид, «приход и отплытие кораблей никогда не прекращаются, и следует удивляться, что не только порта, но и моря хватает для грузовых судов». Вот почему еще в 283 году до новой эры на острове Фарос, напротив александрийского порта, закончили сооружение грандиозного маяка — одного из семи чудес света, как называли его сами древние.
Первые в истории маяки появились более 4000 лет назад в Персидском заливе и долгое время представляли обычные костры на береговых возвышенностях или на специальных колоннах, которые ставили по сторонам от входа в гавани. Что же касается «причудливого и удивительного строения греческого архитектора Сострата, то Фаросский маяк состоял из трех квадратных башен, постепенно уменьшающихся кверху. Нижняя из них была обращена фасадами к четырем сторонам света, средняя — ориентирована по направлению главных ветров, а верхняя круглая башенка на высоте 140 метров представляла собой стеклянный фонарь, огонь которого был виден по ночам на большом расстоянии. Маяк украшали бронзовые статуи с механическими устройствами: например, одна скульптура будто бы всегда указывала на солнце и опускала руку с его заходом, а другая отсчитывала часы.
Фарос строили в течение двух десятилетий, а простоял он добрую 1000 лет, пока не развалился вследствие выветривания известняка, из которого был сооружен. И только благодаря александрийским монетам II века новой эры, где маяк изображен вместе с легендарной Исидой — «изобретательницей» паруса — ученые нашего времени смогли выполнить его общую теоретическую реконструкцию.
…«Дела давно минувших дней». Именно к ним, этим дням и делам, относятся выразительные строфы поэта Антифила Византийского: «Смелость, ты — мать кораблей, Потому что ведь ты мореходство изобрела».
Автор: В. Брабич.